Страница 137 из 166
______________
* D. Myth., 162.
** Доп. обл. сл., 102.
*** Этн. Сб., VI, 61: "Стоит лахань (изба), в лахани турица (печь), в турице лисица (огонь), в лисице жук (чугун, черный как жук), в жуке вода".
**** Н. Р. Ск., III, 10, 11; Худяк., 98; Матер, для изучен, нар. слов., 15-16; Гальтрих, 13: здесь, вместо лисицы, выведена дикая кошка; та же замена и в польской редакции (Глинск., III, 161-175).
***** Сказ. Грим., 57; Н. Р. Ск., VIII, стр. 621.
****** Эрбен, 226; Малый, 46.
******* D. Myth., 634, 724: "in Japan den fuchs als schutzgott verehrt"; Die Gutterwelt, 200-1: во Франции было обыкновение сожигать на Ивановом огне лисицу и кошку.
******** Гануш, 88-89. Чешек, песни Эрбена, 57.
********* Нар. сл. раз., 137; Записки Авдеев., 140-2; D. Myth., 1077,1081.
********** Рус. Дост., III, 44. Лай лисицы у кавказских горцев считается предвестием беды (Совр. 1854, XI, смесь, 3).
Светящиеся в ночной тьме глаза кошки и рыси дали повод сравнивать с этими животными мрачную тучу, сверкающую зоркими молниями, - подобно тому, как светящиеся глаза совы заставили посвятить эту птицу воинственной Афине (см. выше стр. 255). В Германии простой народ называет грозовые тучи bullerkater и bullerluchs; колесницу богини Фреи представляли запряженною двумя кошками, а ведьмам, которые носятся по воздуху и доят облачных коров, даются названия wetterkatzen и do
______________
* Die Gutteiwelt, 90; D. Myth., 634.
** Послов. Даля, 1062; Эти. Сб., VI, 55: "черна кошка хмыл" в окошко".
*** D. Myth., 471.
**** Ibid., 282; Die Gutterwelt, 90.
***** Ibid., 194.
****** Черты литов. нар., 90.
******* Записки Авдеев., 140-2; Этн. Сб., VI, 119; Нар. сл. раз., 145-8; Ч. О. И. и Др. 1865. Ill, 139; Beitrage zur D. Myth. Вольфа, 1,231.
Гори, гори ясно,
Чтобы не погасло!
Стар муж едет,
Бороду греет*,
______________
* Вариант: Гори, гори жарко! приедет боярко.
Сам на кобыле,
Жена на корове,
Детки на кошках
В красных сапожках.
По всему вероятию, в этих словах заключается намек на старинное представление о небесном поезде бога-громовника (бородатого деда Перуна), возжигающего пламя грозы; обращение к очагу объясняется первоначальным тождеством бога Агни с громоносным Индрою*. Народные русские сказки знают баснословного кота-баюна, которому точно так же придается эпитет морского, как и другим олицетворениям дождевых туч, и которого предания ставят в близкую связь с чудесною мельницею - эмблемою громового грохота (см. выше стр. 146). Возле этой мельницы стоит золотой столб, на нем висит золотая клетка, и ходит по столбу кот-баюн: идет вниз - песни поет, подымается вверх - сказки сказывает. То же приписывается и козе - золотые рога, которая "гуляет в заповедных лугах, сама песни поет, сама сказки сказывает"**; как Фрея - на кошках, так Тор ездит на козлах (см. следующую главу). Голос кота-баюна раздается на несколько верст; сила его громадная: своих врагов он поражает насмерть или своими песнями напускает на них неодолимый сон***. Эти громкие песни и вещания - метафоры завывающих вихрей и громовых раскатов, а напускной сон оцепенение, производимое холодным дыханием ветров. На том же основании дерево-тучу народный эпос называет поющим, птицу-облако говоруньею, а гуслям-самогудам (= грозовая туча, см. выше стр. 169) приписывает звуки, могущие насылать непробудный сон. На Ильин день, когда громовник разит своими стрелами облачных демонов, нечистая сила прячется (или обращается) в черных кошек и собак (о собаке, как воплощении вихря, см. главу XIV)****; во время гроз хозяева выгоняют из своих домов кошек и собак, особенно черных, чтобы нечистые не привлекли на избу громового удара. Выражение о возникшей между друзьями или знакомыми ссоре: "между ними черная кошка пробежала" указывает на лукавого духа, который становится промеж людей и возбуждает в них враждебные чувства. Если кошка вскочит на божницу - это служит знаком, что в скором времени будет в семье покойник (Пермск. губ.). Ямщики редко и неохотно соглашаются везти кошку; от этого, по их мнению, лошади страшно утомляются и худеют, что вполне соответствует рассказам о лошадях, истомленных ночными поездками домового, ведьм и нечистых духов*****. Любопытно поверье, что из совершенно черной кошки можно выварить кость-невидимку, которую если взять в рот, то будешь ни для кого незримым. Эта кость есть зуб-молния, скрытно (332) таящаяся в черной туче******; фантазия приписала ей то же волшебное свойство, какое принадлежит шапке-невидимке. По народному убеждению, шапку-невидимку (= туман, облако) и неразменный червонец (= выходящее из-за туч солнце, см. выше стр. 197) можно добыть от нечистой силы не иначе, как в обмен на черную кошку. На кого потянется кошка, тому будет корысть. Чтобы отвадить колдуна являться по смерти в дом, должно поставить для него в печке жареную кошку; потому что ничего так не боятся упыри, как Перуновых стрел, зажигающих грозовое пламя, в котором гибнет (= жарится) облачная кошка. Кто убьет кота, тому, по мнению крестьян, семь лет ни в чем не будет удачи*******.