Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 20 из 48

- Не пускайте сюда никого. Позвоните в отдел убийств. Не выпускайте Сэма Лекстера из поля зрения, пока все не выяснится. Я буду здесь и все осмотрю. Начинайте!

Глассмен повернулся, задел плечом Мейсона и извинился. Мейсон вышел из комнаты. Глассмен захлопнул дверь:

- Пропустите меня к телефону. Мистер Оуфли, не пытайтесь удрать.

- Почему это я должен удирать? - обиделся Оуфли.

- Не делайте никаких заявлений! Не делайте никаких заявлений! истерически умолял Шастер. - Молчите, говорить предоставьте мне! Неужели не понимаете? Ведь это убийство! Не разговаривайте с ними. Не подходите к ним. Не...

- Закройте рот, - воинственно подступил к нему Глассмен, - или я сам заткну его!

Шастер увильнул от него, точно белка, беспрерывно бормоча:

- Никаких заявлений! Никаких заявлений! Разве вы не понимаете, что я ваш адвокат? Вы же не знаете, в чем вас хотят обвинить! Молчите! Дайте мне говорить вместе вас.

- В таких разговорах нет необходимости, - заверил его Оуфли. - Я так же хочу знать истину, как эти должностные лица. У вас истерика. Помолчите и успокойтесь.

Когда все поднимались по лестнице, Перри Мейсон, отстав, наклонился к Полу Дрейку.

- Побудь здесь, Пол, - попросил он, - посмотри, что будет. Постарайся увидеть все, что сможешь. А не сможешь увидеть - пусть работают твои уши.

- Смываешься? - спросил Дрейк.

- Есть еще срочные дела, - ответил Мейсон.

Поднявшись по ступеням, Глассмен поспешил к телефону. Мейсон повернул направо, прошел через кухню, спустился с крыльца и оказался в дождливой ночи.

8

Электровывеска, прославляющая "Вафли Уинни", не светилась. Над дверью горел ночник. Перри Мейсон повернул ручку - дверь отворилась. Мейсон закрыл ее за собой, прошел между стойкой и столиками и оказался перед еще одной открытой дверью. В комнате было темно. Он услышал, как всхлипывает женщина. Мейсон сказал "Хэлло!". Щелкнул выключатель. Комната осветилась мягким светом настольной лампы под розовым шелковым абажуром.

У стены стояла односпальная кровать. Видны были два стула, стол и книжный шкаф - грубо сколоченные деревянные ящики из-под консервов. Самодельный шкаф был полон книг. Угол комнаты отгораживала портьера, за ней - через щель - Мейсон увидел душ, напоминавший гусиную шею. На стене висело несколько фотографий в рамках. Несмотря на скромную обстановку, в комнате царила атмосфера домашнего уюта. На столе - фотография Дугласа Кина в рамке.

Уинифред Лекстер сидела на кровати. Глаза ее были красны от слез. Большой персидский кот свернулся у нее под боком, прижавшись к бедру девушки, и громко мурлыкал. Когда зажегся свет, кот грациозно повернулся и уставился на Мейсона ярко горящими глазами. Потом зажмурился, потянулся, зевнул и снова замурлыкал.

- Что случилось? - спросил Мейсон.

Девушка безнадежно указала на телефон, как бы желая все объяснить этим жестом.

- А я-то думала, что посмеюсь над жизнью, - сказала она.

Мейсон подвинул стул и сел рядом. Он видел, что девушка на грани истерики, и произнес с участием:

- Славная киска.

- Да, это Клинкер.

Мейсон поднял брови.

- Дуглас съездил и взял его.

- Зачем?

- Потому что боялся, что Сэм его отравит.

- Когда?

- Часов в десять. Я его послала.

- Он говорил с Эштоном?

- Нет, Эштона не было.

- Не возражаете, если я закурю?

- И я закурю. Вы, должно быть, считаете меня ужасным ребенком.

Мейсон достал из кармана пачку сигарет, серьезно протянул ей и подал спичку.

- Вовсе нет, - сказал он, зажигая сигарету для себя. - Здесь довольно одиноко, да?

- Пока нет, но будет, - сказала она.

- Расскажите мне, как только будете готовы, - предложил он.

- Я еще не готова, - голос у нее стал тверже, но в нем все еще звучали нотки истерики. - Я слишком долго сидела здесь в темноте - и все думала, думала...

- Хватит думать, - перебил он. - Давайте просто поговорим. В какое время Дуглас Кин уехал от Эштона?



- Часов в одиннадцать, наверное. А что?

- Он там был около часа?

- Да.

- А когда же начался дождь? До одиннадцати или после?

- Ой, раньше - еще до девяти.

- Вы можете точно сказать, когда именно Дуглас принес кота?

- Нет, я вафли готовила. А почему вы спрашиваете?

- Просто пытаюсь завязать разговор, - небрежно заметил Мейсон. - Я для вас слишком чужой человек, чтобы со мной откровенничать. Вот я и хочу, чтобы вы ко мне немного привыкли. Дугласа впустил кто-то из слуг?

- В городской дом? Нет, я дала Дугу свой ключ. Я не хотела, чтобы Сэм знал, что я беру кота. Дедушка дал мне ключ от дома. Я его так и не вернула.

- Почему вы не дали знать Эштону, что взяли кота? Ведь он будет беспокоиться?

- Он знал, что Дуг едет за Клинкером.

- Откуда?

- Я ему звонила.

- Когда?

- Перед тем, как Дуг ушел.

- А когда он ушел?

- Не знаю, мы договорились по телефону, что лучше мне пока подержать Клинкера у себя. Он сказал, что будет дома, когда Дуг приедет, и велел дать Дугу мой ключ, чтобы Сэм ничего не знал.

- Но Эштона не было, когда приехал Дуг?

- Нет. Дуг целый час ждал. Потом взял кота и уехал.

Мейсон, откинувшись на спинку стула, изучал клубящийся сигаретный дым.

- Клинкер всегда спит на постели Эштона, да?

- Да.

- Еще какие-то кошки есть?

- Вы имеете в виду - в доме?

- Да.

- Нет, наверное, нет. Клинкер любую кошку выжил бы. Он ужасно ревнивый, особенно дядю Чарльза ревнует.

- Дядю Чарльза?

- Я так иногда называю привратника.

- Довольно странный он, да?

- Странный, но хороший, если узнать его поближе.

- Честный?

- Конечно, честный.

- Скуповат малость, а?

- Был бы скуповат, если бы ему было что жалеть. Он долго служил у дедушки. Дедушка всегда не доверял банкам. Когда прошел тот бум с золотом, дед чуть не умер. Он ведь копил золото. Но тогда он пошел, сдал золото и получил бумажные деньги. Это был такой удар для дедушки. Он несколько недель не мог оправиться.

- Чудак, должно быть, был.

- Да, большой чудак - и такой славный: у него было чувство справедливости.

- Судя по его завещанию, этого не скажешь.

- Нет, - возразила она. - При данных обстоятельствах это было лучшее, что он мог сделать. Кажется, Гарри меня совсем загипнотизировал.