Страница 50 из 53
- Тогда почему вы не пошли и не вызвали полицию?
Она объяснила:
- Я поняла, в каком полжении очутилась, - что земля такая мягкая, и каждый след остается. Боб Флитвуд прав в одном. После того, как я попала в багажник, я некоторое время лежала скорчившись в темноте. Потом вспомнила, мы всегда держим в багажнике электрический фонарик, на случай если придется менять покрышки. Я отыскала этот фонарик и зажгла. Разглядела защелку. Тогда я поняла, что могла бы ее открыть и поднять крышку багажника, если бы у меня был какой-то рычаг. Так что я вспомнила о заводной ручке, нашла и попыталась. Очень трудно с таким делом справиться, когда машина движется по дороге, особенно такой плохой. Тяжеловато мне пришлось. Однако я наконец отодвинула защелку и стала приподнимать крышку. В это время машина повернула с дороги и остановилась. Я подняла крышку достаточно высоко, чтобы выбраться, и спрыгнула на землю. Услышала, как крышка за мной захлопнулась, и побежала.
Не думаю, что пробежала больше тридцати - сорока футов, когда услышала, как Боб Флитвуд кричит, что все в порядке и чтоб я не беспокоилась, что Бертран без сознания. Я продолжала бежать, но оглянулась через плечо и увидела, как Боб Флитвуд бросает пистолет. Потом он пошел прочь от машины. Я вернулась и обнаружила, что мой муж мертв.
И только тогда я поняла, что машина стоит на такой земле, где видны все следы, и если теперь выйду и вернусь на шоссе, все будет выглядеть так, как будто я мирно села в машину для того, чтобы убить мужа заводной ручкой. Так что я сочла за лучшее поехать на машине к какому-нибудь месту, где почва потверже, где я смогу выйти не оставив следов. И тут я сообразила - а что если спустить машину с обрыва? - Пусть выглядит, будто мой муж потерял управление машиной. Вот я так и сделала, а потм решила заявить, будто Боб украл мою машину. Подумала, что так можно все свалить на него, а потом, если все откроется, он вынужден будет признаться, чтобы спасти шкуру, что убил Бертрана защищаясь. Я... наверно, придумала не самое лучшее, но, мистер Мейсон, я столько всего передумала той ночью.
- Это правда? - спросил Мейсон.
- Правда.
- Посмотрите мне в глаза.
Она выдержала его взгляд.
- Знай я это уже давно, - сказал Мейсон, - я бы, может быть, навесил это убийство на Боба Флитвуда. А так - и вы лгали, и Боб лгал. Присяжные должны будут жребием определять, кто из вас говорит правду. Тот факт, что Флитвуд выбросил пистолет, заставляет меня считать, что ваш муж был мертв, когда Боб вышел из машины, но так как вы лгали с самого начала, вы дали в руки Бобу козыри, чтобы играть против нас.
- Извините, мистер Мейсон.
- Смотрите мне в глаза - это правда?
- Да.
- Если вы меняете свою версию только из-за того, - сказал Мейсон, что поняли, что версия Боба Флитвуда дала вам хороший шанс выпутаться, вы просто дура.
- Нет же, я просто другую версию... Я... мне приходится думать о Пат... и... - Она разрыдалась.
- Ладно, - сказал Мейсон. - Не меняйте вы никакую историю. Вообще ничего не рассказывайте. Не разговаривайте ни с кем - ни с кем. Вы поняли?
- Да.
- И никогда не забывайте: хорошая ложь может иметь изящество подлинного искусства, но только в правде - подлинность.
И Мейсон поднял руку, делая знак охраннику.
19
Мейсон, Делла Стрит и Пол Дрейк сидели за столиком в ресторане городка, где судья Колтон устроил предварительное слушание.
- Ну, - сказал Мейсон, - теперь моя клиентка рассказывает мне другую историю, Пол.
- То же самое, что утверждает Флитвуд?
- Именно. Говорит, что муж ее был мертв, когда она села в машину после ухода Флитвуда. Если это правда - не знаю, как заставить суд поверить ей.
- Я бы сказал - Оллред должен был быть мертв, когда Флитвуд выбросил пистолет, - заметил Дрейк. - Это действие человека, который хочет избавиться от орудия убийства.
Он достаточно сильно треснул Оллреда по голове, чтобы его убить, и он это знал. Он воспользовался дулом пистолета, и, когда он этот пистолет выбросил, это была очень естественная, логичная и типичная попытка убийцы избавиться от орудия убийства.
- Знаю, - кивнул Мейсон, - но не уверен, что суд согласится. По всей вероятности, другой путь лучше. Если это правда.
- Какой другой путь?
- Заставить присяжных разобраться в характере Оллреда. Пусть поверят, что Оллред был еще жив, когда его жена вернулась в машину, что она повезла было его домой, а тут Оллред пришел в себя и начал с ней бороться, пытаясь одержать над ней верх, а она ударила и убила его в порядке самозащиты.
- Так ты создашь громкое дело, - сказал Дрейк.
- Это дело будет апеллировать к сочувствию присяжных, особенно ввиду показаний Флитвуда. Но что меня беспокоит, так это то, что я не понимаю, правда ли это. Возможно, миссис Оллред просто пытается выехать на версии Флитвуда.
- А тебе-то какое дело? Флитвуд дает ей возможность выехать - на здоровье!
- А вдруг это неправда? Поверь мне, Пол, если ты попадаешь в переплет, правда - единственная достаточно надежная и твердая вещь, на которую можно положиться.
- Разумеется, твоя клиентка еще не побывала на свидетельском месте, напомнил Дрейк. - Она рассказала свою историю только тебе.
Мейсон задумчиво сказал:
- Надо еще раз просмотреть это дело. Порасспрашивать Флитвуда в подробностях о причинах, которые заставили его выбросить пистолет, - что именно он таким образом завершал. И все-таки - что-то такое в этой истории... - Мейсон сдвинул тарелки к центру стола, достал из кармана рисунок Хемфрейза и разложил перед собой. Он внимательно изучал следы.
- Это же математически доказуемо, - сказал Дрейк. - Версия Флитвуда должна быть правдой. Она подтверждается его следами.
Изучая рисунок Хемфрейза, Мейсон вдруг сдавленно захихикал.
- Что такое? - поинтересовался Дрейк.
- Будь я проклят, если знаю, Пол! - возбужденно ответил адвокат. - Но у меня в голове рождается идея. Очень-очень возможно, что миссис Оллред все еще лжет мне.
- То-есть - сейчас?
- Именно сейчас. Что ее настоящая история - поддельна.
- Но зачем бы ей это делать?
- Потому что Флитвуд выдумал такую превосходную ложь, что она считает бесполезным с ней бороться, и потому что, подтверждая версию Флитвуда, она имеет более высокий шанс завоевать сочувствие присяжных, чем говоря правду, которой никто не поверит.