Страница 10 из 34
Дороти одобрительно кивнула.
- И не забудьте упомянуть наш замок. Если подняться на второй этаж, то каждая ступенька скрипит по-своему. А если наступает непогода, то начинается сквозняк, который вызван отнюдь не только ветром.
- Да, да. Я чувствую себя все время в окружении зловещих сил тьмы. Меня не покидает чувство, что на наши головы обрушится несчастье.
Несчастье пришло в лице дворецкого Фишера. Он появился в дверях с двухметровым резиновым крокодилом и почтительно спросил, куда положить оснащение для бассейна.
- Зачем вы надули животное? - спросила Дороти. - Этой рептилией вы не на шутку напугали наших дорогих гостей.
- В инструкции написано, что, покупая крокодилов, надо проверять, не пропускают ли они воздух. - Он положил крокодила на пол. - Эти крокодилы в порядке. Лягушки тоже в порядке.
- Красивое животное, не так ли? - ехидно спросила Дороти.
Декстер и Грэди были озадачены: доктор Эванс реагировал иначе. Он положил крокодила на стол для игры в бридж, несколько раз обошел вокруг него, нажал на кнопку отверстия, через которое надувают воздух в животное, и сказал:
- В мире еще так много загадочного. Например, наш военно-морской флот оснащен надувными лодками, которые сами надуваются, когда их бросают в воду. И в то же время бедные малыши должны изо всех сил тужиться, чтобы надуть такое огромное животное. Я нахожу это бесчеловечным. - Доктор Эванс наморщил лоб и, осмотревшись вокруг, будто он что-то искал, спросил: - Животные действительно чудные, но почему их двадцать? Я не знал, что у нас так много детей.
- Детей? - Смертельные враги Дороти подались вперед. - Каких детей?
Миссис Торп, само воплощение доброй, любящей женщины, сказала неожиданно мягко:
- Они скоро будут здесь. Я уже связалась с ведомством детских домов в Уолсе, и мы договорились, что в замке Карентин можно будет разместить по меньшей мере тридцать - сорок детей. Кстати, эту великолепную идею подсказал мне доктор Эванс. Что вы на это скажете?
Она торжествующе смотрела на полковника и Грэди.
Первым пришел в себя полковник.
- Так ведь это... это настоящая коммуна! Однако вы не можете просто...
- Я могу, - еще торжественнее заявила Дороти и обратилась к Стелле Грэди: - Вы будете очень нужны на кухне. Тридцать - сорок детей, их надо всех накормить.
Старая почтальонша хотела съязвить в ответ, но не успела. В прихожей зазвонил телефон, и тут же появился добрый дух дома Патриция, которая сообщила Дороти, что господин Шеннон хотел бы с ней поговорить.
Дороти извинилась и вышла из зала. И тут несколько оглушительных взрывов сотрясли все помещение. Стены шатались и трескались, в полу образовалась большая черная дыра, из которой шипя поднялось зловонное облако и смешалось с известковой пылью.
Когда пыль немного осела, Дороти, прибежавшая из прихожей, увидела, что взрыв причинил лишь материальные разрушения. Ее заклятые враги не пострадали, если не считать нескольких синяков и ушибов. Правда, Грэди стонала:
- Помогите, помогите, я умираю! - Но, к сожалению, она ни на дюйм не была ближе к смерти, чем до взрыва.
Воздушная волна даже не вырвала сигару изо рта доктора Эванса. Он был весь покрыт известковой пылью и похож на снеговика, что, однако, не помешало ему констатировать:
- Это был научный несчастный случай, наверняка вызванный бомбой цепной реакции. - И не без разочарования добавил: - Ее сила оказалась значительно меньше, чем я рассчитывал, но я не понимаю, как могла бомба взорваться сама по себе. Собственно говоря, это совершенно исключено.
- С одной стороны, исключено, с другой стороны, несчастный случай, обычный в науке, - гаркнул полковник. - Это было покушение.
- Ну кто бы хотел убить вас? - пропыхтела презрительно Патриция.
- Я-то знаю человека, который хотел бы нас сжить со света, чтобы потом вести распутную жизнь, - прошипела Грэди, бросив презрительный взгляд на Дороти.
- Глупости, - ответила Дороти презрительно, - если бы речь шла только о вас, я бы еще могла пойти на такой риск. Но неужели вы серьезно думаете, что я попыталась бы отправить на тот свет такого милого человека, как доктор Эванс? Уже сама эта мысль кажется мне преступлением.
- Ясно одно: нужно вызвать полицию, - решительно заявил полковник. - Во всяком случае, у меня нет никакого желания снова взлететь на следующий этаж через потолок.
- У меня тоже, - процедила Грэди. - Кроме того, чрезвычайно странно, что как раз за минуту до взрыва известное лицо было вызвано к телефону, в то время как мы... - Ее охватил ужас, словно она увидела себя в гробу.
Появление Фишера прервало спор. Он тяжело дышал, но, как всегда, был корректен, почтителен, как подобает учтивому дворецкому.
Осмотревшись, он обратился к Дороти:
- Я был в саду, когда услышал взрыв. Надеюсь, что никто из вас не пострадал серьезно. Если миледи разрешит заметить, то я всегда был против того, чтобы в подвале жилого дома проводились такие опасные эксперименты.
Доктор Эванс наморщил лоб.
- Что значит опасные? Если не принимать во внимание потусторонние силы, то этот аппарат мог взорваться только при включении его в электрическую сеть. А это мог сделать каждый из нас. Например, я сам.
- Если это так, сэр, - сказал решительно Фишер, - то я хотел бы сделать предложение, если мне позволит миледи. Было бы благоразумно оповестить полицию, чтобы разобраться в этом происшествии.
Дороти заколебалась. Такое предложение ей явно было не по душе.
- Ну что ж, не возражаю, - сказала она наконец. - Позвоните сержанту Вильямсу или лучше в Скотланд-ярд. Но запомните одно, мои дорогие, - она многозначительно посмотрела на присутствующих, - что полицейские как клопы. Если они хоть раз появятся в доме, то от них не так-то легко будет избавиться,
Дороти и сама не подозревала, насколько она была права.
ГЛАВА ШЕСТАЯ,
в которой ситуация становится все более запутанной. В нее вмешивается инспектор Бейли, который в равной степени безжалостно УНИЧТОЖАЛ ПРЕСТУПНИКОВ и крепкий ПОРТЕР, но умел ловко скрывать свои способности за упрощенной манерой поведения.
Инспектор Бейли был уже многие годы предрасположен к апоплексии. Он был низкого роста, но весил больше центнера, потому что имел обыкновение ежедневно вливать в себя свыше четырех литров портера. Его лицо приобрело сизый цвет. Ровно дышать он мог лишь сидя. Ожидавшийся на протяжении десятилетий апоплексический удар не наступал, и потому среди врачей он слыл медицинским феноменом. "Строго говоря, ваше место уже давно на том свете, а ваша плоть должна бы превратиться в другие формы жизни", - философствовал его домашний врач доктор медицины Гудор. Но инспектор мало заботился о состоянии своего здоровья, хотя ему угрожала апоплексия. Он очень любил жизнь, обладал веселым характером, и все шипы, встречавшиеся на его жизненном пути, не очень мешали ему. В полицейпрезидиуме Ливерпуля Бейли был известен как "улыбающаяся пивная бочка", и он больше других смеялся над своим прозвищем.