Страница 115 из 152
Вся его любовь сосредоточилась теперь на Софи, она стала единственной целью его жизни. Этот честный человек не подозревал, что между ним и его дочерью стала чуждая сила, которая могла разлучить их навеки. И уже в скором времени он должен был перенести новый удар, который сразил даже и этот твердый и непоколебимый характер довольно сильного мужчины.
Прошло несколько недель после смерти миссис Говард. Принц получил от банкира деньги, и вскоре Софи вручили от него извещение, что он едет через несколько дней в Париж. Ее спокойствие пропало, горе усилилось от этого сообщения. Решение ее было твердым: бедняжка хотела сопровождать принца.
Натуры, подобные мисс Говард, не отступают ни перед какими опасностями и ни перед какими обстоятельствами. После смерти матери ей стало гораздо легче оставить родительский дом. Поэтому Софи в один из последующих вечеров пошла в комнаты отца, чтобы сообщить ему о своем решении и попросить денег. Она знала о рассудительности, спокойствии и твердости духа своего отца; но до сих пор, пока он не увидел себя обманутым в своих надеждах и ожиданиях, дочь еще не испытала его твердости и гнева.
Он был отцом, готовым пожертвовать всем ради своей дочери, если этого требовало ее счастье, но также непреклонным, если видел в этом, как теперь, несчастье своего единственного ребенка. Не подозревая, что привело к нему Софи, он радушно поднялся к ней навстречу, протянул руки и заговорил о последнем желании умершей матери.
Софи ответила на все вопросы отца и подождала, пока он спросит, что ее привело к нему. Страшный час пробил. Софи не думала, что борьба будет так тяжела. Отдавшись обманчивым надеждам, она представила себе все дело иначе, чем мистер Говард, человек, прошедший тяжелый жизненный путь.
— Папа, — сказала Софи, — я пришла сказать тебе, что хочу оставить Англию и попросить тебя выплатить мне часть приходящегося на мою долю наследства.
Мистер Говард посмотрел на свою дочь полуизумленными, полугрустными глазами.
— Что с тобой, Софи? — спросил он наконец. — Барон Литтон сообщил мне несколько дней тому назад, что ты, не сказав мне ни слова, взяла триста тысяч франков; это пятая часть моего состояния.
— Извините, отец, мне нужны были эти деньги, и так как я ваша единственная дочь, то подумала, что имею право взять их.
— Я тебе об этом ничего не говорил, Софи; но ты сама вызвала меня на разговор, объявив так неожиданно о своем намерении оставить Англию. Что это значит? Я не спрашивал, зачем тебе нужна была такая сумма денег, но теперь я должен спросить: что с тобой, Софи, зачем ты хочешь оставить родительский дом и идти в незнакомый тебе мир? Скажи мне, что тебя влечет и почему ты оставляешь своего старика отца одиноким?
Софи медлила с ответом.
— Мне кажется, я знаю, для кого ты взяла деньги, — снова начал говорить мистер Говард ласковым голосом и поглаживая руку дочери, — я не сержусь на тебя, Софи. Ты последовала благородному желанию сердца. Ты сделала больше, чем была обязана. Но пусть оно и ограничится теми деньгами. Что ты хочешь найти на континенте? Куда ты хочешь ехать?
— В Париж, папа.
— В Париж! Я чувствовал это раньше. Софи, послушай родительское предостережение и мой совет — совет отца, который желает тебе только хорошего. Выбрось из головы эти необдуманные и безрассудные планы. Преодолей себя! Постарайся забыть этого человека, он не для тебя, и с ним ты никогда не будешь счастливой. Если ты переборешь себя, ты сама в скором времени поймешь, что для настоящего счастья нужны другие условия. Принц не любит тебя, не может сделать тебя своей женой; он стремится к престолу; а какую роль ты будешь тогда играть в его руках? Чтобы быть его супругой, ты слишком еще мала.
— Принц любит меня, он поклялся мне в этом своим спасением.
— Поклялся! Если бы все клятвы мужчин выполнялись, милое дитя, свет не был бы переполнен незаконнорожденными детьми. Я это говорю с благой целью, чтобы тебя предостеречь от ошибки в дальнейшем! Поверь мне, твой старый отец лучше знает свет и жизнь, чем ты, мечтая о воздушных замках юности. Посмотри мне в глаза, Софи! Забудь принца, милое дитя мое! Я уверяю, что ты через несколько лет поблагодаришь меня за это и найдешь тогда истинное счастье своей жизни.
— Твои попытки уберечь меня от выполнения моего намерения напрасны, папа, — ответила Софи с холодностью, — я все обдумала и пришла к убеждению, что могу жить только рядом с принцем, и, пожалуйста, не мешай мне! Иначе я буду вынуждена огорчить тебя тайным бегством.
— Софи, ты зашла уже слишком далеко!..
— Я не могу иначе, я должна ехать за принцем! Мы навеки принадлежим друг другу.
— О Боже! — воскликнул отец, посмотрев с изумлением на Софи. — Ты разве не подумала об участи, которая тебя ожидает?
— Пусть будет, что будет, отец; я должна ехать с ним; а о будущем я еще не думала.
— Софи, сжалься! Подумай о моем честном имени! Ведь ты опозоришь меня, мисс Говард будут называть любовницей принца. Зачем скрывать это, назовем вещи своими именами, ты дрожишь? Да, любовницей, бесчестной женщиной, повторяю я тебе еще раз.
— Отец, это слишком! Ты считаешь себя вправе говорить подобные вещи, потому что ты мой отец! — воскликнула Софи, выпрямляясь и от волнения дрожа всем телом.
— Ты думаешь, я боюсь твоего гнева? Я выполняю свою обязанность как отец! Горе тебе, если ты не послушаешь моих слов. Подумай о своей матери, Софи! Не позорь моего имени!
— Не бойся, отец, и не удерживай меня, твои уговоры напрасны!
— Несчастное дитя! — воскликнул мистер Говард. — Выбирай между ним и мной! Выбирай, Софи, между твоим отцом и тем человеком!
— Моя участь уже решена, отец, я выбрала и решила всюду следовать за принцем, я его люблю.
— Так иди с моим проклятьем! — воскликнул старый Говард и оттолкнул свое единственное дитя. — Я проклинаю тебя! Скрой твое честное имя! Пусть мне никто не говорит, что мисс Говард, моя дочь, любовница! Я убью того человека, который осмелится произнести при мне эти слова.
— Твое проклятье! — повторила Софи, закрывая лицо руками. — Твое проклятье! Сжалься, возьми назад эти слова!
— А ты жалеешь меня? Ты возьмешь назад слово, которое выманил у тебя тот человек? Софи, не оставляй своего старого отца! Останься честной! Останься моим ребенком! Подумай, какое горе только что поразило меня! Я умоляю тебя именем твоей матери: спаси меня и себя от позора и гибели.
Софи была упряма и тверда в своем намерении. Решение ее уже созрело, она не колебалась ни одной минуты, ни малейшего признака борьбы, ни тени сомнения не шевельнулось в ее душе. Она была непреклонна, но так же непреклонен был и ее отец, который заранее предвидел падение и несчастье своей горячо любимой дочери.
— Ты отказываешь мне в благословении и наследстве моей матери. Хорошо же, я уйду без них, я никому не скажу, что у меня есть отец!
— Софи, неразумное дитя! Безумие говорит в тебе. Оглянись, ради Бога! Прошу тебя!
— Прощай, мы больше никогда не увидимся!
— Софи, подумай, еще есть время, разве тебе не жаль меня, рассуди, какую тяжелую рану наносишь ты моему и без того уже разбитому сердцу. Разве ты не моя дочь?
— Я была ею. Ты сам разорвал связывающие нас узы.
— Так иди же с моим проклятием по твоему позорному пути, безумная! Горе тебе! Ты идешь к пропасти, не подозревая своей гибели. Горе мне, отцу такой женщины! Хоть бы небо призвало меня к себе и избавило от позора, которым это дитя покроет честное имя Говардов.
Убитый горем, отец в изнеможении опустился в кресло, он сильно дрожал; таким взволнованным, таким слабым он никогда еще не был. Он потерял свою любимую жену! И теперь терял также свое единственное дитя! Софи, тронутая видом безутешного отца, подошла к нему и хотела обнять его колени. Но было уже поздно! Говард ее оттолкнул.
— Я уже не отец тебе, — произнес он невнятным голосом. — Ступай к человеку, которому ты продала свою жизнь! Мы с тобой расстались навсегда!