Страница 30 из 92
Амаранта заказала себе ужин и фрукты. Ей было немедленно подано и то и другое; отужинав, она расплатилась сразу и за ужин, и за ночлег, рассчитывая отправиться на другой день рано утром. Оставшись одна, она сразу же начала укладываться спать, хотя внизу еще шумели отъезжавшие и приезжавшие путешественники. Гостиница эта была всегда очень оживлена, так как она стояла у дороги, ведущей к горному перевалу, который путешественники предпочитали прочим дорогам через горы. Амаранта скоро заснула, но не более чем через час была разбужена громким щелканьем бича и криками, раздавшимися вдруг у подъезда.
Она вскочила с постели и стала прислушиваться.
Хозяева гостиницы легли, по-видимому, спать, и двери были заперты. Вновь прибывшие путешественники стучали в двери и громко кричали, чтобы им отворили.
Амаранта успокоилась и снова легла, желая поскорей заснуть. Но вдруг внизу послышался звук знакомого ей голоса, и она вскочила как от удара, голос этот почему-то вызвал в ней ужас, как будто она услышала рычание льва.
— Мы не остановимся здесь, — вскричал этот голос, — мы поедем дальше, подайте только чего-нибудь поесть и попить сеньоре, которая там, в карете.
«Изидор!» — мелькнуло в голове Амаранты. Да, это его голос, она узнала его! Изидор с какой-то сеньорой. Амаранту затрясло от ужасного предположения! Она вскочила с постели и подбежала к окну своей маленькой комнаты. Дрожащими руками она отворила его и выглянула. У подъезда она увидела несколько всадников и закрытую карету. Изидора она узнала сразу, несмотря на темноту ночи.
В дверях, показался, наконец, хозяин; увидев карлистов, он, очевидно, испугался и вздрогнул, затем, раскланиваясь перед ними, спросил, что сеньорам угодно.
— Несколько стаканов вина и какой-нибудь еды для сеньоры, — приказал Изидор.
Один из карлистов, взявший на себя, по-видимому, обязанность прислуживать сеньоре, слез с лошади и подошел к карете, на которую с лихорадочным ожиданием и с сильным волнением смотрела Амаранта.
Хозяин принес вино, за ним вышла из дома его жена и спросила, не угодно ли будет сеньоре пройти в дом, чтобы поесть там.
Изидор дал разрешение сеньоре, своей пленнице, воспользоваться приглашением хозяйки.
Карлист, стоявший у кареты, отворил дверцу.
Амаранта узнала в выходившей из кареты графиню Инес и чуть не выдала себя криком испуга при виде ее!
«Так она во власти этого карлистского черта, этого злодея Изидора! — думала с отчаянием бедная девушка. — Куда он везет ее? Что ей, бедной, предстоит?»
Карлист позволил Инес одной войти в гостиницу, в зале которой хозяйка приготовила ей ужин.
Изидор со своими солдатами остался во дворе, где хозяин принялся усердно угощать их вином.
Амаранта смотрела на них из своего окошечка со всеми предосторожностями, чтобы Изидор не увидел и не узнал ее, так как она чувствовала, что должна сберечь себя для Инес, которая с такой искренней любовью и с таким горячим участием протянула ей когда-то руку помощи. Она сознавала, что теперь ее святой долг позаботиться об Инес, во что бы то ни стало вырвать несчастную из рук этого изверга, о котором она не могла думать без содрогания! «Есть ли злодейство, — раздумывала Амаранта, — на которое он был бы неспособен! Я должна освободить ее из-под его власти, иначе она погибнет, но для этого нужно прежде всего узнать, куда он везет ее!
Как же это узнать? Кому я могу довериться?
Нет, в этом случае я могу положиться только на себя, на свои собственные силы!».
Инес опять показалась на крыльце; Амаранта почувствовала, как по ее щекам заструились горячие слезы при виде несчастной графини, разбитой горем и едва передвигавшей ноги от слабости!
Не раздумывая более ни минуты, Амаранта оделась, наскоро связала свои пожитки в узелок и, накинув вуаль, решила последовать за каретой и не терять ее из вида, чтобы узнать, куда везут Инес
Инес вошла в карету; карлист, прислуживавший ей, захлопнул дверцу и сел на лошадь.
Изидор сказал хозяину, что он может подать счет его величеству королю Карлу, и двинулся вперед вместе со своей свитой, громко смеясь своей шутке; хозяин тоже с веселой улыбкой проводил гостей, радуясь, что дешево от них отделался.
Карета покатилась следом, и Амаранта, не теряя ни минуты, спустилась из своей комнаты вниз и торопливо направилась к выходу, объясняя удивленной хозяйке, что она уже выспалась и должна спешить к месту своего назначения. Почти бегом пустилась она за каретой, сопровождаемой всадниками, пуще всего боясь потерять ее из виду.
Дорога в этом месте была неровная, каменистая и поднималась на довольно крутую гору, поэтому экипаж двигался медленно, и Амаранта действительно не теряла его из вида. Но на рассвете процессия выехала на широкую равнину, и тут всадники и карета скоро скрылись. Впрочем, других дорог тут не было, и она надеялась не потерять след и узнать, куда именно они направляются.
Небо покрылось густыми облаками, стало очень холодно, и Амаранта еще ускорила шаг, чтобы согреться.
Скоро миновала она равнину и приблизилась к горам, вершины которых скрывались в облаках. Здесь дорога разветвлялась, одна сворачивала в горы и шла через лес, другая продолжала идти по равнине. Амаранта выбрала первую и пошла по ней, но к вечеру заметила, что Дорога эта постепенно сужается, несмотря на это, она продолжала идти, пока, наконец, дорога не превратилась в узенькую тропу, очевидно, пригодную только для пешеходов.
Тут Амаранта растерялась, не зная, в какую же сторону направилась карета с Инес и где ей теперь искать ее. Изнуренная усталостью и беспокойством, стояла она на тропинке, осматриваясь кругом и стараясь обнаружить следы исчезнувшей кареты.
Разумеется, это ни к чему не привело, и ей осталось одно — вернуться назад и попробовать пойти по другой дороге.
Когда она, выбравшись из чащи, вышла на дорогу, пролегавшую по равнине, полил дождь и наступила ночь. К счастью, невдалеке показалось селение, и Амаранта поспешила туда.
Подходя к селению, она встретила крестьянку, возвращавшуюся с поля домой; от нее Амаранта узнала, что после обеда она встретила на этой дороге карету, окруженную несколькими всадниками, и видела, как они въехали в лес у подножия гор.
Крестьянка, узнавшая во всадниках карлистов, предположила, что они направились в королевский замок, расположенный посреди леса.
— Великолепно отделанный и роскошно обставленный, как говорят люди, — прибавила она. — Сама я его не видела, — продолжала словоохотливая женщина, — так как он находится в нескольких милях отсюда и в той стороне мне не случалось бывать.
Когда Амаранта, разговорившись с ней, объяснила, что не знает, где ей провести ночь и хотела бы найти где-нибудь пристанище, добрая крестьянка предложила ей приют у себя, если она не погнушается бедным жилищем. При этом она рассказала усталой страннице, что она вдова, что муж ее был охотником и случайно был убит на охоте. Она привела гостью в свой бедный домик и угостила ее всем, что имела, принесла ей козьего молока, сыра, хлеба и фруктов.
Поев, Амаранта спросила добрую женщину, не разрешит ли она остаться у нее на несколько дней; радушная хозяйка ответила, что она ни от кого не зависит и позволения спрашивать ей не у кого, поэтому Амаранта может жить у нее, сколько пожелает.
Амаранта поблагодарила крестьянку и положила ей в руку несколько монет. Но бедная вдова, несмотря на свою нужду, не хотела их брать, пока гостья не сказала ей наконец, что может остаться у нее только при условии, что она примет эти деньги. Тогда крестьянка, расцеловав от радости монеты, лежащие у нее в руке, призналась, что со смерти мужа у нее не было столько денег.
В то же самое время, когда Амаранта нашла себе пристанище в селении, расположенном у подножия гор, оставаясь в котором она рассчитывала разузнать о местопребывании Инес, графиня со своим конвоем прибыла в разбойничий замок Глориозо.
Разбойничьим его называли с давних времен из-за того, что прежде он принадлежал одному знаменитому пиренейскому разбойнику, теперь же, сделавшись достоянием дона Карлоса, наводнившего страну своими разбойничьими шайками, он по праву удерживал свое прежнее название, хотя внешний вид его совершенно преобразился. Прежде это было суровое здание старинной постройки, спрятанное в лесной чаще, теперь же оно превратилось в изящный дворец с рядом прелестных строений, стоявших среди расчищенного леса, и походило не на уединенный притон разбойников, а на великолепный загородный дворец.