Страница 18 из 30
- Меня Кешей зовут...
- Меня Колесом... - Голосок у кожаного был ломким, мальчишеским, и Кеша понял мгновенно, что парень старается изо всех сил, хочет произвести впечатление и что, в сущности, он такой же мальчишка, как Рыжий и Красный, да и как сам Кеша, и не стоит всерьез принимать его супербравый вид.
- Здорово, Колесо, - сказал Кеша, враз успокоившись. - А хозяин твой где?
- На дачу укатил. Еще вчера. С компанией. - Колесо старался говорить коротко и резко, как мотоциклетный выхлоп: ему, видно, казалось, что так солиднее.
- Как же мы втроем на мотоцикле уместимся? - поинтересовался Кеша.
- Рыжий под сиденье спрячется.
- Он же там не поместится.
- Я уменьшусь, - сказал Рыжий, - ты не волнуйся.
- А водительские права у тебя есть? - все еще волновался Кеша.
- Зачем они мне? - презрительно сказал Колесо. - Я - так.
- А если милиция остановит?
- Меня? - И столько изумления было в его голосе, и презрения к Кеше, и превосходства, что Кеша промолчал и больше ни о каких профессиональных моментах Колеса не спрашивал: его дело привезти-увезти, от Витьки не отстать, а Кешино дело - общее руководство.
Он огляделся по сторонам и нашел, что место для наблюдения выбрано превосходно. Отсюда одинаково хорошо просматривался и Витькин подъезд, и домоуправленческий "пикапчик", стоящий в другом конце двора.
- Послушай-ка, Рыжий... - Кеше вдруг пришла в голову гениальная на первый взгляд мысль. - Из-за чего сыр-бор устраиваем? Разве дух в "пикапе" не сможет проследить за Витькой?
Колесо хмыкнул презрительно, отвернулся, а Рыжий потупился, сказал смущенно:
- Нету в "пикапе" духа...
- Как нету?
- Очень просто. Сначала машину кое-как собрали на заводе: торопились, видать, в конце квартала дело было или в конце года. А попала она к Витьке в лапы - так с ним никакой дух не уживается, с таким работничком...
- Вообще удивляюсь, как она ездит, - с презрением сказал Колесо и поглядел на свой мотоцикл, любовно так поглядел, будто погладил.
- Одно слово - без души вещь, - подвел итог Рыжий.
А Кеша впервые со злостью подумал о тех, кто относится к делу равнодушно: тяп-ляп - и снимай пенки. Подумал так и застыдился, вспомнил, что сам не раз грешен был. Да что далеко за примерами ходить? Не далее как позавчера мама в поликлинику ушла, а Кеше наказала почистить картошку и в борщ бросить. Но Кеше некогда было. Кеша читал мировую книгу про пиратов Мексиканского залива. Кеша картошку чистить не стал, сполоснул ее под краном с мылом и утопил в кастрюле - все равно, решил, при кипячении бактерии погибают. И сам впоследствии пострадал: весь вечер животом маялся.
Мелочь, конечно, а стыдно. И если припомнить, таких "мелочей" у Кешки в жизни наберется немало. Ай-яй-яй, как на душе пакостно... Кеша даже щеки потрогал: не горят ли? Хорошо, что темно... И мучила бы его совесть и дальше, но тут из подъезда вышел Витька. Вышел, посмотрел по сторонам, ничего подозрительного вроде не заметил, закинул на плечо синюю аэрофлотскую сумочку - инструменты у него там, что ли? - пошел вразвалочку, посвистывая, поплевывая сквозь зубы длинным замечательным плевком метра на четыре такого Кеше никогда не освоить, и пытаться нечего.
- Внимание, - сказал Кеша. - Рыжий, уменьшайся.
Рыжий пропал мгновенно, и только сиденье у мотоцикла приподнялось и вновь опустилось. Спрятался Рыжий.
Колесо взялся за руль и поставил ногу в сапоге на стартер: приготовился, но шуметь, рычать двигателем раньше времени не стал. Пусть Витька тронется, а уж тогда и "Яву" завести недолго.
Витька опять воровато огляделся - все-таки боялся, - нырнул в кабину "пикапа".
- Давай, - махнул рукой Кеша.
Колесо рванул стартер, поддал газку, мотоцикл взревел, Колесо сел за руль, Кешка - сзади, ухватился за кожаную куртку, и "Ява" плавно тронулась.
Погоня началась, и Кеша даже забыл о том, что он сбежал из дома, что уже без десяти одиннадцать, а родители к двенадцати вернутся и что тогда будет - ах, что тогда будет!
Но мотоцикл уже нырнул в черную арку ворот, выскочил на Кутузовский проспект, проехал перекресток на зеленый свет, пропустил вперед чью-то "Волгу" - из конспиративных соображений, - пошел на разворот. Витькин "пикап" маячил впереди, виден был хорошо, но Кеша спросил на всякий случай:
- Он нас не заметит?
Колесо и отвечать не стал на глупый вопрос, только мотнул головой в красном шлеме - не отвлекай, мол! - сидел впереди, влитый в мотоцикл. Не человек - мотокентавр. Это Кеша так подумал и засмеялся: конечно, не человек. Но со стороны все, наверно, выглядело благопристойно, потому что милиционеры не свистели, не требовали остановиться и предъявить права, не гнались за ними на желтой машине с сиреной и светящейся вертушкой на крыше, и Кеша успокоился, тихо наслаждался быстрой ездой по вечернему городу. Так поздно по Москве он не ездил: не приходилось как-то. А на мотоцикле и подавно.
Витька на своем "пикапчике", видно, не волновался, ехал себе спокойненько - мимо кафе "Хрустальное", мимо Киевского вокзала, по Бородинскому мосту, мимо магазина "Руслан", где Кеша с мамой покупали папе костюм в прошлую субботу.
Ах как далеко она была - прошлая суббота, так далеко, что Кеша даже засмеялся. Мог ли он предположить, что с нынешней субботы у него начнется новая жизнь, совсем новая, полная невероятных приключений, насыщенная опасностью. Короче, настоящая жизнь. А до нынешней субботы было детство. Вот она, жизнь: мчаться по освещенной вечерними огнями Москве на почти гоночном мотоцикле, ловить ртом влажный, теплый воздух, пахнущий летним дождем, душной пылью, бензином и острым запахом опасности, лучшим запахом в мире.
Они свернули со Смоленской площади на Арбат, сбросили скорость. "Пикап" впереди тоже замедлил движение, прижался в правый ряд, держал на спидометре километров сорок, не больше. Вероятно, Витька смотрел в окошко на номера домов, искал нужный. Но вот нашел, резко свернул направо в какой-то переулочек - их на Арбате куча! Колесо совсем замедлил ход, поставил нейтральную передачу, ехал по инерции. Доехав до угла, притормозил. Они еще успели заметить зад Витькиной машины, завернувшей во двор дома. Отталкиваясь правой ногой от тротуара, Колесо проехал поворот во двор и остановился в переулке поодаль.