Страница 16 из 30
- Так, - сказал Кинескоп.
- А как разделить тайны на частные и общие? Это же все субъективно...
- Отстань от меня, - рассвирепел Кинескоп. - Мне сказали, что это великая тайна, а сам я - дух маленький, ничего решать не могу.
- Кто же тебе сказал про тайну?
Кинескоп огляделся по сторонам, будто искал кого-то постороннего в комнате, не нашел, конечно, прошептал значительно:
- Он...
- Итэдэ-Итэпэ? - спросил Кеша.
И тут же, как и раньше, мелькнула в воздухе синяя молния, мелькнула и пропала, оставив после себя кисловатый запах озона. Кинескоп закрылся пледом с головой, поджал ноги. А братья-близнецы задрожали у себя на столе, зажмурились, и даже волосы у них дыбом встали.
Кинескоп выглянул из-под пледа, осмотрелся и прошипел:
- Трепло! Я тебе что говорил? Не повторяй это имя.
- В самом деле, Кешка, - сказал Геша, - ты же видишь, что происходит?
- Ничего не происходит, - хорохорился Кеша, - обыкновенные физические явления.
- Не очень-то они обыкновенные, - заметил Геша и, переводя разговор с неприятной для духов темы, спросил: - Как ты думаешь, может, стоит в милицию сообщить?
- О чем? - не понял Кеша.
- О Сомове с Витькой.
- Ты что? Они там над тобой посмеются, и только.
- Иван Николаевич не будет смеяться.
Иван Николаевич был оперативным уполномоченным отделения милиции и часто заходил к ним во двор, разговаривал с жильцами, интересовался житьем-бытьем. Он и Кешу с Гешей знал, всегда здоровался с ними, как со взрослыми - за руку, про отметки спрашивал. Хороший был мужик Иван Николаевич.
- Смеяться он не будет, - согласился Кеша, - но дело у нас заберет.
Он так и сказал - "дело", как будто был следователем прокуратуры или инспектором уголовного розыска.
- Заберет, - грустно подтвердил Геша. - А будем самовольничать - нам же попадет.
- Нет, брат, - сказал Кеша, - мы это дело доведем до конца и преподнесем его Ивану Николаевичу на блюдечке с голубой каемочкой.
- Как это - на блюдечке? - не поняли братья.
- Цитата, - отмахнулся Кеша, - из "Золотого теленка". Книги надо читать.
- У нас нету, - грустно сказали братья.
- У меня есть. Возьмите. Но только аккуратно!
- Мы аккуратно, - расцвели братья. - Мы ее в газету завернем.
И в это время звякнул телефон.
Он звякнул так же коротко и тихо, как тогда - у Кеши в квартире. Кинескоп встрепенулся, отбросил плед, подбежал к телефону.
- Але, - сказал он в трубку. - Ну, я, я, кто же еще... Звонил, говоришь? И что говорил?.. Ага... Ага... Ага... Понял тебя. Молодец, Говорун... Нет, не бросай. Продолжай слушать... Если что услышишь, тут же сообщай... Я буду дежурить у телефона... Да никто больше не подойдет, трус ты несчастный!.. И Водяному передай: пусть далеко не отлучается. Всё. - И Кинескоп повесил трубку.
- Ну что? - в один голос спросили Кеша и Геша, подражая близнецам.
- Звонил Витька. Сомов назвал ему адрес и номер автомобиля. Адрес такой: Арбат, дом номер семь. Автомобиль "Волга" ММФ 42-88. Запишите...
Геша схватил со стола лист бумаги и шариковую ручку.
- Чья машина? - спросил он.
- Профессора Пичугина.
- А дух в ней есть?
- Есть, вестимо. У хорошей вещи и дух хорошо себя чувствует. А профессор к машине с заботой относится, вот духу и привольно: есть где развернуться.
- Привольно ему будет, когда Витька какой-нибудь жиклер сопрет, мрачно сказал Кеша.
А Геша вздохнул безнадежно: ничем не помочь технически безграмотному другу.
- Что за чушь ты несешь, Кешка? Какой жиклер? Его и украсть-то нельзя, надо двигатель разбирать.
- А что именно Витька сопрет?
- Сомов сказал: "На твое усмотрение, подороже".
- И когда Витька пойдет на дело?
- В двадцать три ноль-ноль.
- Ужасно! - воскликнул Геша.
И Кеша тоже воскликнул:
- Ужасно!
- Почему? - удивился Кинескоп.
- Кто же отпустит нас из дому в двадцать три ноль-ноль?
И все замолчали. Все молча переживали огромное несчастье, неожиданно перечеркнувшее так хорошо придуманный план. Своеволие родителей и бабы Веры Геша не учел. И зря.
Все молчали обреченно и даже не искали выхода из создавшегося положения. Выхода не было.
И тогда встал Кеша и сказал:
- Я пойду.
- А родители? - спросил Геша.
- Родители сегодня уходят в гости к журналисту Баташеву. У него день рождения. И придут они не раньше двенадцати. А может, позже.
- А если Витька не успеет до двенадцати?
- Риск - благородное дело, - красиво заявил Кеша, и близнецы зааплодировали ему.
Он поклонился им, как кланяется артист после выступления, и сказал строго:
- Мне нужен помощник. Кто из вас пойдет со мной?
- Я, - сказал Рыжий.
- Я, - сказал Красный.
- Не все сразу. Со мной пойдет Рыжий.
- А как же я? - расстроился Красный.
- Ты пойдешь с Гешей.
- Когда?
- Когда на дело выйдет Сомов.
- Так Сомов поедет к профессору днем, - напомнил Геша, - или утром. Все вместе и будем следить.
Кеша потупился:
- Я, наверное, не смогу...
- Почему?
- Я не исключаю вариант, что родители узнают о моем ночном исчезновении. И тогда они меня накажут...
Геша с восхищением смотрел на товарища. Он сознательно шел на риск быть наказанным, запертым дома на все воскресенье! Героический человек!
- Нет, - сказал Геша, - ночью пойду я...
Это тоже был героический поступок, и Кеша не мог не оценить его. Он подошел к Геше и с чувством пожал ему руку.
- Спасибо, друг. (Так говорили все герои книг и фильмов, рассказывающих про суровую мужскую дружбу, и Кеша не стал менять привычной литературно-кинематографической формулы.) Ты не можешь волновать бабу Веру. Она уже старенькая. Пойду я. И не спорь.
Решение было принято, и теперь нужно было обсудить кое-какие детали ночного похода.
- Как Витька собирается на дело? - спросил Кеша. - Пешком или на машине?
- Он возьмет домоуправленческий "пикап", - сообщил Кинескоп.
- Кто же ему разрешит?
- Говорун передал, что Сомов тоже об этом спросил. А Витька сказал, что это его дело.
- Плохо, - подвел итог Кеша. - Раз он с машиной, нам с Рыжим за ним не угнаться. Что делать будем?
Кинескоп повспоминал что-то, губами пожевал, загнул три пальца на левой руке, опять губами пожевал, спросил Рыжего: