Страница 101 из 163
А потом наступает вечер, воздух прогрет и до остроты ясен, и весь Мадрид, кто только на ногах, выходит на прогулку, волны людей, теснясь, текут от Калле Майор по Калле де Алькала; кабальеро в мундирах, кабальеро в штатском, в сомбреро и в кепках, девушки всех поименований, то есть madamisolas, doncellas[барышни (исп.).] у muchachas, senoritasy mozas[девушки (исп.).], ychulas[молодые женщины из народа (исп.).]madamas у senoras[благородные дамы (исп.).]duenas[матроны, дуэньи (исп.).]duenazas[старые ворчливые дуэньи, старые депы (исп.).] duenisimas[старые властные женщины (исп.).]hijas, chicas, chiquitas у chiquirriticas[девочки, девчонки, девчурки (исп.).]черные очи под черной мантильей, красные губы, красные ногти, искоса брошенный жгуче-черный взгляд, - что за шикарное место для гулянья, праздник, длящийся всю неделю, манифестация страсти и флирта, цветник глаз, аллея неиссякаемых любовных чар.
Каннбьер, Рамбла, Алкала - самые прекрасные улицы мира; они до краев наполнены жизнью, как чаша вином.
Что же касается самого Толедо, то не знаю, право, с чего начать: с древних римлян, или с мавров, или с католических королей; но поскольку Толедо - город средневековый, начну с того, с чего действительно начинается средневековый город: с ворот. Есть там, например, ворота, которые называются Бисагра нуева, немного в терезианском стиле, с габсбургским двуглавым орлом, размером больше живого; глядя на них, кажется, что приведут они в наш Терезин[Терезин, Иозефов - крепости в Чехии, построенные австрийским императором Иосифом II в 1780 и 1787 годах.] или Иозефов, но, вопреки всем ожиданиям, они сливаются с кварталом, носящим имя Аррабал, и вид его вполне соответствует его названию. Тут вы оказываетесь перед другими воротами, которые называются Ворота Солнца и выглядят так, будто вы очутились в Багдаде. Однако эта мавританская калитка выводит вас на улицы самого что ни на есть католического города, где через каждые два здания собор с окровавленным Христом и экстатическими ретабло Греко[Греко-Эль Греко (Доменико Теотокопули) (1541-1614) - знаменитый испанский живописец. Грек по происхождению, долгое время жил в Толедо. Живопись Греко, особенно его религиозные картины, проникнуты мистицизмом, близким к искусству средневековья.].
И бредете вы по извилистым арабским уличкам, сквозь решетки заглядываете в мавританские дворики, которые называются patios и которые выложены толедской майоликой, сторонитесь, когда проходят ослы.
ТОЛЕДО
Перед вами теплая бурая равнина, усеянная пуэбло, ослами, оливами и куполовидными колодцами; среди этой равнины ни с того ни с сего поднимается гранитная скала, и на ней-то все это громоздится и груженные винами или маслами, дивитесь на прекрасные гаремные решетки окон, словом, идете как зачарованный. Как зачарованный. Здесь можно останавливаться на каждом шагу: вон вестготская колонна, вот мозарабская стена, вот чудотворная Дева Мария, которая всех женит и выдает замуж, вот мудехарский[Мудехарский. Мудехарский стиль - направление в испанской архитектуре и искусстве позднего средневековья и Ренессанса, названное так по имени арабских мастеров-мудехаров; сочетает готику и элементы мавританского искусства.] минарет и ренессансный дворец, похожий на крепость, и готические оконца, и тонко изукрашенный фасад в estilo plateresco[стиле платереско -Платереско архитектурный стиль испанского раннего средневековья, в котором сочетались элементы античного, готического и мавританского искусства. (исп.)], и мечеть, и уличка, до того узкая, что осел едва ли пройдет по ней, если разведет уши; вид на тенистые майоликовые дворики, где среди кадок с цветами журчит фонтанчик, вид на тесные улички, петляющие между голыми стенами и решетками окон; вид на небо; вид на соборы, в каком-то исступленье изукрашенные всем, что только можно обтесать, выпилить, отлить, выложить, что можно чеканить, расписывать кистью, вышивать, сплетать в филигрань, золотить и унизывать драгоценными камнями. Тут что ни шаг, останавливаешься, словно в музее, или идешь как завороженный - ибо все это сработано тысячелетиями, отмечено огненным словом аллаха, крестом Иисуса, золотом перуанских инков, жизнью многих историй, богов, культур и рас и, наконец, слито в какоето фантастическое единство. Сколько историй, сколько цивилизаций уместилось на твердой ладони толедской скалы! А потом на одной самой узенькой уличке, из зарешеченного окна человеческой клетки вам откроется Толедо с птичьего полета - сплошная волна плоских крыш под синим небом: арабский город, мерцающий в бурых скалах садами на кровлях, сладостной ленью patios, доверчивой и полной красок жизнью.
Если бы мне пришлось взять вас за руку и повести по Толедо, чтобы показать все, что явилось мне там, я бы, кажется, прежде всего заблудился в этих убогих извилистых уличках, но не стал бы жалеть об этом, потому что и там проходили бы мимо нас ослики, мерно тикая по мостовой своими деликатными копытцами, и там видели бы мы раскрытые patios и майоликовые лестницы - словом, и там живут люди. Я, наверное, разыскал бы ту мудехарскую часовню, белую и холодную, с красивыми подковообразными арками; недалеко от нее есть скала, обрывающаяся к самому Тахо, с которой можно любоваться прелестной, строгой панорамой; и синагога дель Трансито, покрытая хрупким и удивительно тонким мавританским орнаментом. А соборы! Вот хоть бы тот, с надгробием графа Оргазского работы Греко, или другой с прекрасным стрельчатым мавританским коридором, где движешься, словно во сне.
А больницы с дворами, как у дворцов! Одна стоит сразу у ворот, там нищие монашенки в огромных чепцах, похожих на птиц, распластавших крылья, и длинная вереница сирот, уцепивших друг друга за плечи и с пеньем не то "Антонине", не то "Сантаниньо"[От Santa - дитя, n i n о - святое (исп.).] семенящих к собору; есть там для них и старая аптека с хорошенькими обливными баночками и жбанчиками, на которых написано Divinus Quercus или Caerusa, Sagapan или Spica Celtic - испытанные старые лекарства.
И еще кафедральный собор, о котором я ничего не могу сказать с уверенностью; был я в нем, но так как перед этим хватил толедского винца, вина с равнины Вега, вина такого жидкого, что льется в рот само, вина густого, как целительное масло, то не могу ручаться, что все это мне не приснилось, не примерещилось. Помню, что было там всего очень много: великолепные миниатюры, умопомрачительная цибория, уходящие в поднебесье решетки, резные ретабло с тысячью скульптур, балюстрады из яшмы, кресла каноников с резьбою вверху, внизу, с боков и сзади, картины Греко, орган, бушующий в неведомых просторах, каноники, толстые и высохшие, как треска, часовни, выложенные мрамором, часовни, расписанные кистью, часовни черные, часовни золотые, турецкие хоругви, балдахины, ангелы, свечи и ризы - вся страстность готики, вся страстность барокко, платерескные алтари, чурригеррескный[Чурригеррескный - название художественного стиля испанского рококо (по имени архитектора Чурригерра, 1G501723), в переносном смысле чрезмерно пышный.] нелепо вздутый транспарант под темным благородным сводом, смешение вещей бессмысленных и наводящих ужас, пылающих огней и тьмы кромешной... нет, верно, этот путаный и страшный сон приснился мне, когда присел я на соломенный соборный стульчик, - не может быть, чтобы какой-нибудь религии на свете понадобилось все это.