Страница 78 из 78
— Почему же он не хочет назвать себя? — недоумевали гости.
— Потому, — ответил Жюль Верн, уже не желая шутить, — что он не хочет оставить нас нищими. Билеты на концерт этого человека в Милане покупают только богачи.
— Вы знаете, кто он?
— Кажется, узнал, — неуверенно произнес Жюль Верн. — Я слышал этот голос на пластинке граммофона. Это, держу пари, Карузо.
С последним ночным поездом итальянский певец уехал, заявив на прощанье Жюлю Верну:
— Я счастлив! Мечта моя исполнилась: я пел вам, я видел вас!
Глава девятая
Последняя
Шестнадцатого марта 1905 года утром, диктуя письмо, Жюль Верн вдруг почувствовал странное онемение во всем теле. Минут через пять всё прошло, однако спустя час он ненадолго потерял сознание.
— Подумай о себе и о своих близких, — сказала Онорина, когда муж ее пришел в себя. — Лежи спокойно, не двигайся, не говори!
Жюль Верн улыбнулся и произнес о себе в третьем лице, чего он никогда не делал:
— Старик понял, что его заждались дальние предки, и он приказал позвать к себе всех своих потомков…
— Что ты говоришь? — склонясь над мужем, спросила Онорина.
— Он говорит, что прожил неплохо… — ответил Жюль Верн.
И стал думать о себе — всё в том же третьем лице: «Он написал много романов, которые пришлись по душе ребятишкам всех стран мира. От него всё еще ждут новых сочинений, но он, кажется, уже не в состоянии больше сочинять… На его романах воспитывается третье поколение читателей, многие, очень многие ученые признаются, что обязаны ему выбором карьеры и направлением своей деятельности. Какой огромный, чудесный путь прошел он вместе с научной мыслью своего времени!.. В его романах читатель найдет географию, астрономию, воздухоплавание, авиацию, баллистику, химию и так далее и так далее… Он создал героев — бессмертных не только для сознания тех, кто читает его книги: Гленарвана, Паганеля, Сайрэса Смита, капитана Немо, Робура, Михаила Строгова, Сергея Ладко, Гаттераса, Паспарту, Филеаса Фогга, Фергюссона, доктора Клоубони… Он писал и исторические романы, и — это самое главное — он всегда был за свободного, высоконравственного человека, преданного родине, идее, долгу. Как много он работал в своей жизни! Каждый день, каждый час! Его считали и считают наставником подрастающего поколения, а он сам продолжает учиться, стараясь узнать как можно больше, чтобы не отстать от своего века, чтобы понять и увидеть грядущее…»
И уже вслух, внятно и громко:
— Я так любил жизнь! Так любил!
Онорина телеграфировала сестрам своего мужа, сыну Мишелю и своим дочерям: «Немедленно приезжайте».
Три врача и две сестры милосердия не отходили от Жюля Верна, и каждый спрашивал себя: «Может ли быть, чтобы этот человек умер? Дикая, смешная мысль! Мироздание не знает смерти. Жюль Верн только занемог, он полежит, отдохнет и встанет. Случается же, что и в природе вдруг всё затихнет, облака повиснут над землей, поникнут растения, но вот зашумит ветер — и всё оживает, и птицы заводят свои песни…»
Иногда Жюль Верн шутил:
— Вам не кажется, доктор, что никакого ада не существует?
— Ада нет, это бесспорно, — отвечал доктор.
— Вы молодец. Ну, а как относительно рая?
— Рая тоже нет, месье.
— Тогда что же есть? Что-нибудь всё-таки должно быть… Для меня хотя бы…
— Для вас…
— Для меня есть небытие, вечный сон, тоска мироздания, продолжительнейший зевок вселенной, доктор! После моей смерти будет то же, что было и до моего рождения. Придумано остроумно. Не было Жюля Верна. Семьдесят семь лет существовал на земле Жюль Верн. И вот не станет Жюля Верна. Какова тема, а? Скажите, доктор, вы сможете подарить мне еще один год жизни?
— Я стараюсь, месье! Все мои знания я…
— Чересчур много знаний, друг мой! Почитайте мне что-нибудь из моих книг. Что-нибудь по вашему выбору, наугад, где раскроется…
Через день он позвал к себе сына.
Мишель вошел и опустился на колени у изголовья отца. Долго длилось молчание. Больной, казалось, не дышал. Наконец он проговорил:
— Прогони… этих… господ…
Врачи и сестры безропотно удалились. Жюль Верн улыбнулся.
— Лодка только на двоих, — сказал он так весело и внятно, что Мишелю хотелось крикнуть на весь дом: «Жив! Здоров! Он шутит!»
— Дайте телеграмму Барнаво. Адрес… Забыл адрес… как жаль…
Утром 24 марта 1905 года он попросил, чтобы все родные его пришли к нему. Он приподнялся и спросил:
— Все здесь?
— Мы все около тебя, — ответила Онорина.
— Какое счастье! — сказал он. — Прощайте… Теперь я могу…
Он не сказал «умереть» или «уйти». Еще раз проговорив: «Теперь я могу…» — он светло улыбнулся и закончил: «…уехать…»
Спустя несколько минут доктор глухо, себе не веря, произнес:
— Конец…
Слуга растворил окно и кинул в притихшую толпу народа, заполнившую бульвар и площадку перед домом:
— Жюль Верн умер!
«ЖЮЛЬ ВЕРН УМЕР.
ЖЮЛЬ ВЕРН ВЕЧНО ЖИВЕТ С НАМИ!» —
возвестили газеты Парижа.
«УМЕР ВЕЛИКИЙ ФРАНЦУЗСКИЙ ПИСАТЕЛЬ ЖЮЛЬ ВЕРН!
ВЕЧНАЯ СЛАВА ЕГО ИМЕНИ!» —
писали газеты и журналы в Петербурге и Москве.
«УМЕР ВЕЛИКИЙ ТРУЖЕНИК ЛИТЕРАТУРЫ», —
сказано было в объявлении на дверях издательства Этцеля-сына.
«КНИГИ ЖЮЛЯ ВЕРНА ВСЕГДА С НАМИ», —
сказали школьники во всех уголках земногошара.
Весть о смерти Жюля Верна постучалась во все сердца во всем мире, и не было в мире сердца, которое не дрогнуло бы, услышав эту весть.
В тот день, когда газеты Франции оповещали о смерти великого писателя, в маленькой парижской газетке на последней странице было помещено объявление, заключенное в траурную рамку:
«24 марта на 79-м году от рождения скоропостижно скончалась Жанна Женевьева де Лятур, о чем с глубоким прискорбием сообщают дети и внуки покойной».
В 1907 году на могиле Жюля Верна поставили памятник.
«К БЕССМЕРТИЮ И ВЕЧНОЙ ЮНОСТИ», — выбито на мраморе.
1955 г.