Страница 17 из 50
Различие, противолежащее, противоположность и противоречие. Аристотель говорит о противоположностях неоднозначно, употребляет разные термины в разных местах. Сообщаемое в V книге "Метафизики" отличается от того, что он указывает в десятой. Но обобщая, можно заметить, что Аристотель исходит из принципа различия. Противоположное возможно лишь там, где есть различие. Но не всякое различие есть противоположное. Между различием и противоположным Аристотель вставляет противолежащее и определяет его как наибольшее законченное различие. Противоположное же оказывается одним из видов противолежащего. Другой вид противолежащего - противоречие. Итак, противоположность и противоречие - виды, противолежащее - род.
Теперь Аристотель может перейти к главному - к указанию различия между противоположностью и противоречием. Мы говорим о двух взаимоисключающих сторонах как о противоположностях, если между ними возможно среднее, т. е. отсутствие одной стороны не означает непременное присутствие другой. Если человек недурен, то это не означает, что он непременно хорош. Человек может быть и не хорош, и не дурен, а чем-то средним. Но, конечно, при этом мы должны рассматривать предмет с одной точки зрения. В данном случае мы рассматриваем человека с нравственной стороны. В противном случае сопоставляемые качества не будут противоположностями, как, например, красота и доброта. Это не противоположности, они друг друга не исключают, человек может быть и красивым, и добрым, тогда как он не может быть и плохим, и хорошим. Поэтому сопоставляемые качества должны принадлежать к одному и тому же роду, о чем ясно говорится в "Категориях" - там противоположное определяется как то, что в пределах одного рода наиболее отстоит друг от друга.
В случае противоречия среднего нет. Например, число может быть или четным, или нечетным, при этом отсутствие одной стороны непременно влечет за собой присутствие другой. Число или четное, или нечетное, третьего здесь не дано, число не может быть ни четным, ни нечетным, тогда как человек может быть ни плохим, ни хорошим. Поэтому и между двумя противоречащими друг другу суждениями об одном и том же не может быть ничего среднего (IV, 7, с. 75). В одной из своих логических работ, во "Второй аналитике", Аристотель говорит, что "противоречие есть антитеза, в которой самой по себе нет ничего промежуточного; одна часть противоречия есть утверждение чего-нибудь относительно чего-нибудь, другая - отрицание" (1,2). Здесь речь идет о том, как мы мыслим предмет. Но так как для Аристотеля, как было уже отмечено, мышление и бытие тождественны, следовательно то, как мы мыслим предмет, говорит и о том, каков предмет в действительности. Об этом ясно сказано в "Метафизике": "Так как невозможно, чтобы противоречащие утверждения были вместе истинными по отношению к одному и тому же [предмету], то очевидно, что и противоположные [определения] также не могут находиться в одном и том же предмете" (IV, 6, с. 74).
Здесь "противоположные [определения]" - объективные свойства предметов, так что от логики мы вернулись к онтологии.
Основной закон бытия. Как уже отмечалось, у Аристотеля законы мышления есть одновременно и законы бытия. Аристотель следует здесь за Парменидом, отождествлявшим предмет и мысль о нем. Поэтому то, что он называет "началом для всех других аксиом", мы можем назвать также основным законом бытия у Аристотеля, в котором он находит также одно из первоначал и первопричин всего сущего, поскольку действие этого закона универсально. Согласно этому закону, противолежащее не может быть присуще одному и тому же. Мы говорим здесь "противолежащее", потому что этот запрет относится и к таким крайностям, между которыми есть среднее, и к таким, для которых среднего нет. Но обычно говорят о противоположностях, поскольку противоречие - это не столько один из видов наряду с противоположностью - противолежащего, сколько все же дальнейшее развитие противоположности, ее максимальное заострение, поэтому то, что верно относительно противоположности, тем более верно относительно противоречивости.
В "Метафизике" основной закон бытия (сам Аристотель называет это "началом для всех других аксиом") дан в двух формулировках. Краткая касается несовместимости существования и несуществования чего бы то ни было. Полная говорит о несовместимости существования и несуществования чего бы то ни было в чем бы то ни было. Краткая формулировка гласит: "Вместе существовать и несуществавать нельзя" (IV, 4, с. 63), а полная утверждает, что "невозможно, чтобы одно и то же вместе было и не было присуще одному и тому же в одном и том же смысле" (IV, 3, с. 63). Между обеими формулировками возможен переход, который у Аристотеля отсутствует. Однако его можно реконструировать, превратив краткую формулировку в суждение: "Невозможно, чтобы существование было и не было присуще одному и тому же". В этом суждении существование и несуществование, бытие и небытие приобретают двойное наличие: в качестве предиката и в качестве связки. В суждении утверждается, что невозможно об одном и том же сказать: "это есть существующее" и "это не есть существующее", или "это есть несуществующее". В первом из последних суждений существование присутствует дважды: как связка и как предикат. Во втором из последних суждений наряду с существованием присутствует и несуществование, или небытие: в первом случае в связке ("не есть"), а во втором случае - в предикате ("несуществующее") .
Теперь предикат "существующее" заменим любым другим, например "доброе". Получится развернутая, полная формулировка. В нашем примере она означает, что невозможно, чтобы доброта была и не была присуща одному и тому же существу в одно и то же время ("вместе") и в одном и том же смысле. Последнее очень важно. Гераклит отождествлял противоположности, потому что он брал и в разных смыслах, в разных отношениях. У него морская вода - и питье, и отрава, у него обезьяна и прекрасна, и безобразна в разных отношениях: для человека морская вода отрава, но для морских рыб - питье, и обезьяна может быть прекрасной среди обезьян, но и самая прекрасная обезьяна безобразна по сравнению с самым безобразным человеком. Аристотель запрещает такое вольничание. Один и тот же человек может быть и прекрасным, и безобразным одновременно, но лишь в разных смыслах. Для человека, который считает, что красота присуща лишь молодости, старый человек никогда не покажется прекрасным. Но другой человек может понимать красоту по-другому, и для него и некоторые старики могут быть прекрасными.