Страница 92 из 124
- Нет, Венечка, это ты себя не узнаешь, если вздумаешь тут казарму устраивать! Поверь, у меня было четверо мужей, это хорошая школа. Я знаю теперь, как жить. Я все поняла. Не надо лезть друг другу в душу!
- Но если не лезть, зачем жениться, объясни тогда?! - Бунин отхлебнул компот. - Зачем? Какой это союз двух любящих сердец, когда столько сахара в компот кладете!
- Ну хорошо, Веня. Ты мне нравишься, у тебя незлые глаза, хороший аппетит! На тебя приятно готовить. Ты мне напоминаешь одного моего мужа, но неважно... Я знаю, у тебя приличная пенсия, так что в сумме ты как мужчина имеешь право требовать.
- Конечно, имею, как мужчина! - Вениамин Петрович выпятил грудь.
- Я буду курить на лестнице и меньше, - согласилась Вера Павловна. Действительно, живем один раз и тот заканчивается. Может, ты прав. Но мой второй муж, полковник в отставке, никогда не попрекал папиросой!
- Учти, Вера, я твой последний муж, подумай хорошенько!
- А третий муж, майор бронетанковых войск, мыл полы!
- Но я, как известно, не майор! Тем более бронетанковых войск! Так что, извини, но пол по твоей части!
Вера Павловна схватила со стены саблю, рубанула воздух и закричала:
- Будешь мыть пол, будешь! А я о тебе заботиться стану! Заштопаю всего, вымою, отутюжу, откормлю - ты у меня станешь майором! - она грохнула саблю на стол, между вилкой и ложкой. - Давай, Веня, прикинем по-хорошему на что будем жить. Сложим пенсии в кучку.
Сначала Бунин обиженно молчал, косясь на саблю, но когда будущая супруга начала бездарно складывать, вычитать, делить, он вмешался. Они разгорячились, то соприкасаясь головами, то вскакивая и кружа по комнате. Бунин кричал, что не потерпит у себя в доме этот старый шкаф, эту развалюху, хоть она и служила Кутузову. Надо купить стенку, сейчас в каждом приличном доме есть стенка...
Вера Павловна усаживала его на место, совала в рот кусок пирога с капустой и говорила, что шкаф вместительный, а стенка - это молодым. Лучше купить цветной телевизор, чтобы на старости лет увидеть все в цвете...
Незаметно стемнело. Вениамин Петрович спохватился лишь в первом часу.
- До завтра, дорогая, - он направился к вешалке за шляпой.
- Куда?! - Вера Павловна ловким маневром перекрыла дорогу. - Останься!
- Нет, нет, нет! - Бунин покраснел и надел шляпу задом наперед, отчего стал похож на ковбоя, сидящего на лошади задом. - Не в моих правилах оставаться у женщины в первый же вечер! Руку поцеловать могу!
- Руку целуй себе сам! Уже не вечер, а ночь. И дождь идет. Оставайся, - Вера Павловна сняла с него шляпу, потом пиджак. - Да не бойся, не трону! Я лягу там, а ты на диване. Иди, почисть зубы перед сном, помойся и бай-бай! Полотенце твое висит. Ну, не ломайся!
Идти с полным желудком в дождь не хотелось. Поэтому поломавшись для приличия, Бунин остался. Пошел в туалет, почистил зубы, ополоснул лицо. Когда вернулся в комнату, ему было постелено. Вера Павловна уже лежала на кушетке, небрежно прикрывшись одеялом.
- А мой капитан третьего ранга перед сном раздевал меня собственноручно, - вздохнула Вера Павловна. - Спокойной ночи, Веня. Будем спать.
Вениамин Петрович погасил свет, сам себя раздел и лег на хрустящую простыню.
Утром он проснулся свежим и отдохнувшим, желудок не беспокоил. Вера уже хлопотала на кухне. Вениамин Петрович подкрался к ней сзади, долго выбирал место, по которому бы ее шлепнуть и решил, что уместно коснуться плеча.
- Ап! Вот и я, товарищ генерал! Как спалось?
- А вот хамить не надо! - зло ответила Вера Павловна. - Я думала, ты честный человек! Чего ж не предупредил, что храпишь?!
Бунин побледнел:
- Возможно, я и храплю, но будучи в поездах дальнего следования, домах отдыха и в санаториях, я спал с разными людьми - никогда жалоб не было! Тем более многие мужчины, особенно богатыри, испокон веков храпели по-богатырски! Неужели твой майор бронетанковых войск...
- Ты Василия не трогай! - Вера Павловна двинулась на Бунина с кухонным ножом. - Василий никогда себе такого не позволял в присутствии женщин! Так что, если желаете вступить со мной в брак, будем менять мою квартиру и вашу на двухкомнатную, чтобы вы храпели отдельно!
- Вряд ли мне подойдет ваш вариант! - рассердился Вениамин Петрович. - Вы тут курите, пьете, наедаетесь на ночь, меня скармливаете и еще "не храпи", "не ходи"! Нет! За ужин большое спасибо, но на всю оставшуюся жизнь я себя связывать с вами не намерен! Неизвестно, сколько осталось!
- Такому как вы осталось немного! Тоже мне, подарочек! Да вы, наверное, и в армии-то не служили! Сачок! - Вера Павловна ножом рубанула репчатый лук.
- Я не привык скандалить с женщинами, Вера Павловна, я выше этого! Прощайте! Ухожу, кухонная вы баба!
- Дуй, дуй! - Вера Павловна двинулась в прихожую, не выпуская из рук ножа. Вениамин Петрович нахлобучил шляпу, хотел презрительно оглянуться, но не успел и вылетел из квартиры...
Получив боевое крещение, Бунин стремительно шел по улице и думал: "На кой черт это надо! Зарежут на старости лет и вся любовь! Да пошли они к черту! Один не проживу, что ли?..
Через неделю ему позвонили и сказали: есть человек. Сначала он наотрез отказался, но когда услышал, что это бывшая санитарка и двадцать пять лет отработала в популярной больнице, он согласился взглянуть. Тем более у нее двухкомнатная.
- Ты же ничего не теряешь, - сказали ему, - не понравится, ушел и все!
- Не понравится, все и ушел! - бормотал он, направляясь по указанному адресу. - Будет выпендриваться, тут же уйду! Надо еще проверить, что она за санитар такой, небось, шприц в руках не держала.
...Дом был кирпичный, очевидно, кооперативный, недалеко от универсама, через дорогу парк.
Дверь открыла худющая женщина с лицом, вызвавшим у Вениамина Петровича неприятные ассоциации, но с чем - непонятно.
- Здравствуйте, - сказал Бунин, сняв шляпу, - вы по поводу замужества?
- Я, - прошептала хозяйка. - Проходите, пожалуйста!
Глазки у нее были незначительные, а под стеклами очков терялись вовсе. С лица свисал увесистый нос, узкая прорезь рта. Вот и все. "Кого она напоминает?" - мучился Вениамин Петрович, одновременно оглядывая прихожую, коридор, комнату. Чистота была стерильная да и пахло по-больничному тревожно, как перед уколом.