Страница 51 из 124
Теперь никто не мог сказать, будто у Геракла что-то не так. Но как только античного героя заколотили, к нему началось паломничество! Сказалась вечная тяга народа к прекрасному. Гости города фотографировались на фоне заколоченной скульптуры и уезжали с чувством выполненного долга. Кто-то стал сбывать из-под полы фотографии Геракла без досок... По рублю штука. Но скоро выяснилось - жульничество. Никакой это был не Геракл, а то ли Зевс, то ли Хэмингуэй в детстве! Когда обман обнаружился, фото пошло по два рубля!
Но что творилось в горсаду у заколоченного памятника! Как будто там за досками выставили Джоконду Леонардо да Винчи! Люди скреблись в зазорах, втискивали глаза в щелочки, оказывали сопротивление милиции.
Старушки, умирая, требовали показать им мученика Геракла.
В городе создалась угрожающая обстановка. Стали поговаривать, что за досками никого и нет, - наоборот, видали в пивной здоровенного мужика, который выдавал себя за Геракла и в доказательство предъявлял фиговый листок.
Поползли по городу слухи. Говорили, что Геракла заколотили потому, что, оказывается, его лепили с двоюродного брата атамана Петлюры.
В один из воскресных дней огромная толпа смяла наряд милиции, раскурочила доски и наступила жуткая тишина. За досками никого не было...
Возмущению горожан не было предела дней шесть, а потом потихонечку миф о Геракле стал удаляться в прошлое. В городе снова стало спокойно и тихо.
Что касается Геракла, то кое-кто в городе скажет вам, где он. Зав. мастерской по изготовлению надгробий и памятников Завидонов Никодим, согласовав вопрос с начальством, вывез скульптуру из горсада на кладбище. Очень кстати скончался один старичок, безымянный, глухонемой. Вот Никодим и водрузил ему на могилку статую Геракла с душераздираюшей надписью: " Внучеку от дедули".
Так что в Зареченске опять две достопримечательности, как в каждом приличном городе: дуб, в тени которого проездом стоял Пушкин, и могила великого сына греческого народа товарища Геракла. Причем, чтобы не было разночтений, Геракл вкопан в землю по пояс. Отчего, как вы сами понимаете, памятник только выиграл.
Чудище
Давным-давно жила на земле ящерка. Маленькая, из щели в щель юркала, никому не мешала. По глупости первобытные люди ящерку за змею ядовитую приняли и с дикими криками камнями в нее кидались. Каменюги большие, ящерки маленькие, - одним камнем двух ящерок уложить умудрялись. А когда бьют, - все условия для вымирания созданы.
Делать нечего, начала ящерка вымирать. Но природа, в отличие от человека, беспокоится о том, чгобы каждой твари по крайней мере было по паре. Оставшиеся в живых ящерицы юрче прежних стали. Пока камень летит, ящерка - юрк! Юрк-юрк! Камнем ящерку уже не убьешь. Приноровились.
Но и человек с каждым веком уму-разуму набирался. Уже не с камнем - с дубиной бежали за ящерицами. Она - юрк! Дубина - хрясь. Юрк - хрясь! И нет ящерицы.
Но каждое существо выжить пытается. Стала ящерица тверже кожей. Человек дубиной хрясь - отскакивает! Хрясь - отскакивает!
Прошли века - у человека лук со стрелами появился. Он уже и сам не знал, зачем ящериц убивать надо. Но в памяти засело: "Бей ящериц!" Ящерица - юрк, стрела - д-з-з-з-з! Юрк - д-з-з-з! Юрк - д-з-з-з-з! И нет ящерицы.
Чтобы выжить, одной головы, выходит, уже недостаточно. И стали в аварийном порядке рождаться зверьки о трех-четырех, а то и о семи головах. Пусть стреляют! Одной головой больше, одной меньше, кто считает? А чтоб столько голов таскать, туловище разрослось, бревно бревном стало. И уже на такого гада не каждый кинется с дубиной или с копьем.
Тут очень кстати огонь изобрели. Стали в гада многоголового поленья горящие метать. Много гадов сгорело, пока один не проглотил головню и сам огнем палить начал из пасти при выдохе.
На всех живых страх наводило чудище-гидра многоголовая. О чем и говорится в старинных сказаниях. А не боролись бы с ней миллионы лет, так и осталась бы ящеркой.
Скольких гадов человек создал своими руками!
Пришла гора к Магомету...
Ровно в 13.00 приходит гора к Магомету.
- Вызывали?
- Вызывал. Присаживайся.
- Спасибо. Я постою.
- Садись, садись. Мне так удобнее.
Гора садится на краешек стула.
- Фу, какая ты большая! - Магомет вылезает из-за стола и, улыбаясь, идет к горе. Остановившись у подножья, он задирает голову и говорит:
- Эй, как меня слышишь?! Самочувствие ничего?!
- Спасибо, ничего, - смущается гора и встает.
- Сиди, сиди! Жалоб нет? Склоны, расщелины все в порядке? Снега зимой, солнца летом достаточно? Циклоны не беспокоят?
- Спасибо, - отвечает гора, - большое спасибо! - и снова встает.
- Да сиди ты, сиди! - Магомет смеется. - Значит, все хорошо. Жалоб нет... А я страшно рад тебя видеть, честное слово! Эй, меня отсюда слышишь нормально?
Гора смущенно кивает и смотрит вниз, на Магомета.
- Фу, какая большая стала! А я тебя вот такой помню, - Магомет машет рукой в сторону окна, на горную гряду. - Ну, ладно. Я зачем тебя вызывал? Не знаешь?! А чего пришла?! Ух, шутница! - Магомет грозит горе пальцем.
- Я правда не знаю! - пугается гора.
- "Не знаю, не знаю!" - передразнивает ее Магомет. - Такая здоровая, а не знаешь! Нехорошо получается!
Гора краснеет.
- Ну, ладно. Ничего страшного. Вспомню, вызову. А то сама заходи. Просто так! Без этих официальностей. Посидим, поболтаем. Ну, топай, а то у меня дела. - Магомет хлопает гору по хребту. - Да! Постарайся вспомнить, зачем я тебя вызывал! Не ставь меня в дурацкое положение. Раз вызывал, значит, я что-то имел в виду! Подумай на досуге, что именно?!
Гора бочком выходит.
Магомет садится за стол и долго смотрит на горную гряду за окном:
- Как я от всего этого устал! Их вон сколько, а я один! Хорошо еще, горы сознательные - сами идут к Магомету! А то пришлось бы Магомету идти к горе! Представляю, как нелепо бы это выглядело!
Магомет вздыхает и зачеркивает в календаре: "13.00 - вызвать гору".
Черта
Поперек всей улицы по асфальту тянулась белая черта. Наверно, дети провели ее мелом. Около черты остановился мужчина в синей фланелевой рубахе с закатанными рукавами, изнутри материя была красной, так что казалось, будто на рукаве красная повязка. Стоя у белой черты, мужчина с повязкой закурил.