Страница 21 из 24
— Она не мертва, — пробормотал Гримс.
— Мертва, — возразил Мэйхью, — это судороги. Всего лишь судороги. И мне это совсем не нравится.
Крышка саркофага поднялась, и женщина медленно приняла сидячее положение. Ее глаза были открыты, но в них не было ни малейшего отблеска сознания. Из приоткрытого рта вместе с громким хриплым дыханием вылетали капли слюны…
— Голубое небо, — прошептал Мэйхью, — ослепляюще голубое… как кусок ткани в огромных руках, оно рвется… трещина ползет по небу… и грохот разрывающегося неба страшнее самого жуткого грома в самую жуткую грозу… Трещина ползет расширяется, и за ней — чернота и пустота, в которой нет ничего… Нет, там что то есть… из пустоты появляются фигуры в сияющих белых одеждах, с огромными белыми крыльями, охватывающими небеса… И вот они поднимают к губам золотые трубы — и раздается звук — высокий и нежный… И золотистые нежные звуки музыки летят с небес, и поют хрустальные голоса… И пылающие мечи карают неправедных… И… и…
— И это все, — заключил Мэйхью. — Теперь она окончательно мертва. Мертвее быть невозможно.
— Так вот, значит, что ей снилось, — едва слышно, бесцветным голосом сказал Митчелл. — Вот что ей снилось, и снилось с такой силой, что она увлекла с собой весь корабль в эту щель в небесах… Но она ли это сделала? Разве могла она это сделать?
— А разве есть лучшее объяснение? — возразил Мэйхью.
— А есть ли вообще объяснение? — устало произнес Гримс.
22
Конечно, это была чрезвычайно странная, с трудом укладывающаяся в голове гипотеза, но другой у них просто не было. Задача, которую экипаж «Искателя» пытался решить сложнейшими математическими расчетами и анализом законов физики и что им пока не удалось (то ли расчеты были недостаточно сложными, то ли физические законы были не до конца изученными), здесь объяснялась нарушением парапсихологических функций человека. История человечества и других живых существ Галактики доказывала, что лозоходцы искали — и всегда находили искомое. И некоторые из них, в сонном или бессознательном состоянии, искали вне времени и пространства. И в результате, многие из них попадали в эту преисподнюю, увлекая за собой весь незадачливый экипаж вместе с кораблем, на котором они находились.
— Командор, — сказал Митчелл, — наверняка это случилось именно так. Ведь наш корабль не похож на ваш. У нас архаичный, по вашим меркам, металлический ящик с ракетным двигателем. У нас же нет сжимающих пространство навигационных систем.
— Возможно, это действительно так, — согласился Гримс. Он был готов рассматривать любую возможность, любой путь к тому, чтобы вытащить отсюда оба корабля — свой и капитана Митчелла. Он вспоминал все, что когда-то читал о Великом Расселении и об этих примитивных межзвездных ковчегах. Как и в библейском Ковчеге, пассажиры могли принять участие в полете только в паре с кем-нибудь — мужчины и женщины…
Внезапно в голове у него мелькнула мысль. Он повернулся к офицеру пси-связи.
— Мистер Мэйхью, вы можете войти в чей-то ум?
— Что вы хотите сказать, сэр?
— Влиять на человека.
— Наши правила запрещают это, сер.
— К черту ваши правила. Они действуют в Галактике, а мы там, как известно, не находимся. И что касается нашего корабля, то на нем я устанавливаю правила, так же, как и капитан Митчелл — на этом корабле. Можете ли вы проникнуть в мозг другого человека и влиять на него?
— Иногда это удается, сэр.
— В мозг одного из спящих на этом корабле.
— Это значительно легче, сэр.
— Очень хорошо. Теперь, капитан Митчелл, объясняю свою мысль: здесь на корабле находится пять лозоходцев, которые счастливо спят в своих саркофагах. Мистер Мэйхью проникнет в сны четырех из них. Мэйхью у нас до ужаса патриотичен и считает свою планету Лорн самым райским уголком во всей Вселенной. Поэтому он использует все свои телепатические таланты, чтобы с лучшей стороны представить Лорн спящим лозоходцам. Моя идея такова. Каждому из них будет сниться, что он один, в темноте и пустоте, что ему холодно и страшно — это, впрочем, не так уж далеко от истины. У каждого из них в руках будет его рабочий инструмент, лоза — раздвоенный прут, или согнутая спица, или чем они там еще пользуются — в общем, кому что нравится. И каждому будет сниться, что лоза влечет его, ведет к радостно сияющей планете в звездном небе. Мэйхью как можно подробнее изобразит планету — со всеми морями и континентами. В этом мы ему поможем, поскольку сами не раз видели нашу планету из космоса.
Я, конечно, не гарантирую, что это должно сработать, но у нас есть шанс. Если не получится, то никому из нас не станет хуже, а если получится — то лучше вам включить ваши двигатели раньше, чем Мэйхью примется за работу, чтобы успеть выйти на безопасную орбиту.
— Звучит безумно, командор, — сказал Митчелл, — но это более безумно, чем то что мы находимся вне времени и пространства. В любом случае, чтобы управлять кораблем, я должен сначала разбудить моих офицеров.
— Конечно. Тодхантер поможет вам в этом.
Митчелл задумался.
— Сэр, почему вы хотите использовать лишь четырех спящих? Почему не все пять?
— Если способ сработает, то мы получим право на определенное вознаграждение, поскольку это будет что-то вроде спасения имущества. Я знаю, как составлялись списки пассажиров рейсов вроде вашего, — мужчины и женщины в равном числе, мужья и жены. А у меня такое ощущение, что муж этой религиозной фанатички, которая ввергла сюда ваш корабль — также один из лозоходцев.
— Надо проверить по списку.
Митчелл достал из кармана распечатку.
— Если способ сработает, — пробормотала Соня, — неплохо было бы и на нашем корабле иметь лозоходца.
— Безумная женщина, или религиозная фанатичка, как вы ее назвали, сказал Митчелл, — это миссис Кэролайн Дженкинс. Ее муж, Джон Дженкинс, действительно член команды лозоходцев. Здесь указано его место — это тот мужчина, который думал о еде. А теперь, прошу прощения, мне нужно будить мою команду. Надеюсь, что после этого эксперимента мне не придется укладывать их обратно.
После того, как команда проснулась, они снова отправились на уровень «С», в сектор 8. Пошли Гримс, Соня, Митчелл, Тодхантер, Мак-Генри и вместе с ними офицер медслужбы из экипажа Митчелла. Это была серьезная женщина, и после пробуждения, когда ее ввели в курс дела, она тут же взялась обсуждать медицинские проблемы со своим коллегой Тодхантером. И, конечно, с ними был Мэйхью.
Прежде всего предстояло отключить и вытащить саркофаг с телом мужа миссис Дженкинс. Теперь ему снились, сказал Мэйхью, какие-то другие плотские удовольствия.
— По крайней мере, — пробормотал Гримс, — он не будет слишком переживать по поводу потери жены и возражать против перехода на другой корабль.
Мак-Генри и Тодхантер принялись стаскивать огромный неуклюжий саркофаг с этажа на этаж, к ближайшей шлюзовой камере. Затем предстояло отогнать саркофаг к «Искателю», где инженеры займутся подключением его к системе поддержки анабиозного состояния.
Мэйхью приблизился ко второму мужчине, тому, который в своих снах искал воду. Он вслух произносил свое внушение, и его шепот гулко отдавался в наушниках присутствующих.
— Ты один… Ты всеми забыт… Вокруг тебя — темнота. Вокруг тебя нет ничего. Ничего… Абсолютная пустота… Ты летишь в никуда, а в твоих руках — мертвый прут.
Ты летишь…
Но вот прут встрепенулся, слегка дернулся. Ты чувствуешь его, как он вздрагивает… очень слабо. Но он ожил! И ровно через сто двадцать минут он укажет тебе направление! Он будет вести тебя, уверенно, сквозь теплоту, и ты наконец увидишь свет — маленькую золотую звездочку. Она будет расти; увеличиваться, и вот уже перед тобой прекрасная планета… Ты увидишь синие моря, зеленые цветущие континенты, снежные шапки на полюсах… Одна половина планеты залита солнцем, на другой ты увидишь яркие огни городов в темноте. Ты увидишь океаны и сушу, но не сейчас… должно пройти время, прежде чем прут оживет в твоих руках и поведет тебя к планете Лорн, прекрасной, солнечной планете…