Страница 24 из 156
У меня не было стопроцентной уверенности в том, что это в самом деле особняк Пикова. От ошибок не застрахован никто, в том числе и Илья Роменович. Проникновение в чужой дом сулило мне большие неприятности, но я привык рисковать не задумываясь и, убедившись, что за мной никто не следит, перемахнул через изгородь.
От особняка лучами расходились дорожки, выложенные цветными плитками. Между ними плотно росли цветы. Я обратил внимание на то, что земля на цветниках влажная, — значит, кто-то ее недавно поливал. Бесшумно приблизившись к входной двери, обитой черным дерматином, я нажал кнопку звонка.
Никакого результата.
Интуиция редко когда подводила меня, и я чувствовал, что кто-то стоит за дверями, смотрит на меня через глазок и прислушивается к моим шагам. Я двинул по двери кулаком и крикнул:
— Караев, открывай! Слышишь, дед? У меня важное дело к тебе! Открывай, я знаю, что ты дома.
Это сработало, как волшебное заклинание «сим-сим». Лязгнул замок, дверь приоткрылась, и показалось испуганное лицо Караева.
— Чего гремишь? — сиплым голосом спросил он, узнав меня. — Чего хулиганишь здесь? Что надо? Какое еще у тебя ко мне дело?
Я почувствовал запах спиртного: наверное, дед квасил в одиночку. Одет он был так же неряшливо, как всегда, — в застиранную тельняшку и старые военные брюки галифе. В его крепкой ладони, украшенной татуировкой фрегата, летящего под всеми парусами навстречу солнцу, дымилась трубка с тонким, сильно выгнутым мундштуком. Дед был небрит, его щеки и подбородок окутывал белый налет седой щетины.
— Я звонил твоему шефу, — с ходу придумывал я, потеснив старика и зайдя в дом. — И он сказал мне, где ты прячешься.
— С чего это я прячусь? От кого мне прятаться? — возразил Караев, придерживаясь руками за стены. — Я тут за домом приглядываю, пока хозяина нет. А какое дело у тебя? Что тебе надо?
Я мельком осмотрел прихожую. Видимо, Караев по комнатам не ходил и не поднимался на второй этаж, а жил здесь, спал на раскладушке и ел за узким кухонным столиком, заставленным десятком пустых винных бутылок и раскуроченными консервными банками.
— Я веду следствие, — сказал я, рассматривая этикетки на бутылках.
— Ну и веди себе, — спокойно отозвался Караев. — А я зачем тебе нужен?
«Караев ничего не знает о том, что произошло на его яхте, — понял я. — Может быть, это даже к лучшему. Если я расскажу ему об убийстве Милосердовой, то старика это известие может шокировать, испугать, и он ничего полезного мне не расскажет».
— Твои пассажиры в нехорошую историю вляпались, — сказал я. — Дело, конечно, пустячное, но все равно требует расследования.
— Какие еще пассажиры?
— Которых ты позавчера на Ай-Фока взял. Кто ж яхту незнакомым людям доверяет?
— Ты чего-то недоговариваешь, парень, — насторожился дед. — Угробили «Ассоль», что ли? Или наехали на кого?
Я кивнул, словно подтверждая слова деда, но сказал уклончиво:
— Об этом позже. Ты мне сначала ответь: кого ты на борт в тот день взял?
Дед вдруг проявил характер. Он сел на табурет, взял со стола пустой стакан, покрутил его и поставил на место.
— Мне хозяин не велел об этом распространяться. Ты ж не милиционер, чтобы я перед тобой отчитывался.
— Ты хочешь, чтобы я привел милиционера? Это очень просто, но милиция будет с тобой по-другому разговаривать.
— А ты меня не пугай. Я не в том возрасте, чтобы пугаться.
С Караевым надо было разговаривать как-то иначе. Я обнял его одной рукой, посмотрел в глаза.
— Дед, я тебе помогал? Жену твою в Институт онкологии устроил?
— Устроил, — кивнул Караев.
— Теперь ты мне помоги. Я многого от тебя не хочу. Расскажи: кому ты отдал «Ассоль», почему не поплыл вместе с ними, почему не идешь домой?
Дед расслабился, почесал затылок и снова взял пустой стакан.
— Тогда, может быть, ты сбегаешь за «Славянским»? Чего всухую беседовать?
— Договорились! — обрадовался я. — Рассказывай мне все подробно, и я бегу в магазин.
— К тому времени он закроется. Пятнадцать минут осталось.
Я боялся, что Караев после пары стаканов уже не будет способен внятно говорить.
— Давай так, — предложил я компромисс. — Сейчас за пять минут рассказываешь вкратце, а потом, когда я вернусь из магазина, — подробно. Идет?
Караев с тоской взглянул на стакан и произнес:
— Ну, что рассказывать?
— Кого ты посадил на мысе Ай-Фока?
— Бабу молодую.
— И все?
— Больше я никого не видел..
— Но не баба же управляла яхтой!
Караев усмехнулся и принялся набивать трубку табаком.
— Естественно, не баба. Но мужика я не видел. Баба встречала меня на мысе одна, я помог ей на корму запрыгнуть, иначе она бы точно в воду свалилась. И все время поторапливала: идите, мы сами, без вас разберемся. Или что-то в этом роде. Я точно не помню. Она вообще была странная.
— Что значит — странная?
— Ну, вроде как пьяная, но запаха не было. Глазищи огромные, взгляд плывет, и улыбка на лице какая-то клоунская.
— И ты вот так просто доверил яхту посторонним?
— Ну что ты! Разве без ведома хозяина посмел бы я отдать «Ассоль»?
— Пиков разрешил тебе сдавать яхту в прокат незнакомым людям?
— Не совсем так, — ответил Караев, подкуривая трубку и наполняя прихожую едким дымом. — Пиков дал мне телеграмму. — Он поднял лицо к потолку, прищурился, вспоминая ее текст. — «Живи на даче до моего приезда. Яхту сдай в прокат. Клиент найдет тебя сам».
— И как клиент нашел тебя?
— Да очень просто! Позвонил мне накануне домой и сказал, чтобы завтра я подогнал яхту к Ай-Фока, где меня встретит его мадам. Вот и все.
— Ты по голосу не узнал клиента? Караев отрицательно покачал головой.
— Как его узнаешь? Голос как голос. У всех такой.
— Он заплатил тебе за прокат?
— Нет. Сказал, что с Пиковым рассчитается сам… Слушай, пять минут осталось!
— Все, бегу!.. Последний вопрос: та баба была в черном костюме и туфлях?
— Чего? — удивился Караев. — В каких еще туфлях? В резиновых шлепанцах и шортах, таких, знаешь, высоко обрезанных, что задница голая сверкает, вот она в чем была.
— В шортах? — не поверил я и положил ладони себе на грудь. — А здесь?