Закон волка

— Да брось ты его! — крикнул я, скрипя зубами с такой силой, будто у меня во рту был гвоздь и я намеревался его перегрызть. Вместе с кругом девушка не протиснулась бы под леером. Она либо не слышала меня, либо не понимала, о чем я говорю. Чувствуя, что долго не смогу продержать ее на весу, я принялся выбивать круг ногой. Как раз в этот момент яхта сильно накренилась, девушка ушла с головой под воду, и мощная волна накатила на палубу. Нас обоих едва не утащило в море. Не дожидаясь, когда край палубы поднимется над водой, я со страшным криком рванул девушку на себя; волна помогла мне, и утопленница, как свежепойманная рыбка, скользнула на палубу.

Несколько мгновений мы лежали рядом, с хрипом втягивая в себя воздух, и я еще не мог поверить, что все обошлось. Палуба качалась под нами, дождь и брызги волн хлестали по нас, словно мы попали под струи поливомоечной машины, но все это уже было ерундой. Я привстал, опираясь на руку, и посмотрел на девушку. Она лежала лицом вниз, и мокрые спутавшиеся волосы цвета спелой пшеницы налипли к доскам палубы.

Я схватил ее за плечо и рывком повернул лицом к себе. Это была Анна.

— Ты?! — воскликнул я, не веря своим глазам, и, как это случается в подобных ситуациях, задал сразу несколько идиотских вопросов: — Как ты сюда попала? Откуда? Что ты здесь делаешь, черт тебя возьми?!

Анна села, поджала ноги, обняла колени. Ее трясло, но тем не менее она попыталась улыбнуться.

— А неплохо мы искупались, да? — с трудом произнесла она.

Я поднял ее на ноги. Она опиралась на мое плечо. Шатаясь, словно были безобразно пьяны, мы не без труда дотащились до рубки. Я плотно прикрыл за нами дверь. Анна пыталась спуститься по лестнице в кают-компанию, но «Ассоль» дала очередной крен, и девушка, не удержавшись на ногах, села на ступени.

Я взял ее на руки и перенес на диван. В бутылке, валяющейся на полу, каким-то чудом сохранился глоток коньяка. Анна отпила, поморщилась, прижала руки к груди, ноги подобрала под себя, ее била крупная дрожь, подбородок трясся так, что она не могла говорить.

— Раздевайся! — сказал я. — Ты мокрая насквозь.

Она отрицательно покачала головой.

— В-в-все р-р-равно не в-в-во что переодеться…

Она была права, и тогда я вынул из шкафа все одеяла, которые там были, и накрыл ее.

— Ты меня просто шокировала, — признался я. — Я сразу не узнал тебя. Зачем ты за мной следила? Для чего тебе понадобился этот дурацкий маскарад с париком?

Анна, может быть, и хотела ответить, но сил ее хватило только на то, чтобы отрицательно покачать головой и произнести:

— Долго… рассказывать.

Я понимал, что воля Анны сломлена и пытаться сейчас что-нибудь у нее выяснить — безнадежное дело. Надо было принимать экстренные меры, так как переохлаждение могло привести к тяжелым последствиям.

Я поднялся в рубку, дал малый ход и стал осторожно выходить на прежний курс. Пока я боролся с волнами и вытаскивал Анну, «Ассоль» отнесло почти к самому берегу Дикого острова. Я крутил головой и смотрел во все стороны, отыскивая снаряд, на котором Анна примчалась сюда. У меня не было иллюзий на тот счет, что я смогу в одиночку затащить «Ямаху» на борт яхты. Но водный мотоцикл вполне можно было привязать к корме и буксировать куда угодно. Однако «Ямахи» нигде не было видно: В принципе она была непотопляема, но это невесомое для шторма суденышко могло выкинуть на камни острова и разбить вдребезги.

— Кирилл! — позвала меня Анна слабым голосом, и я не сразу услышал се. — Кирилл, куда ты плывешь?

— К берегу! — ответил я, пригибаясь и заглядывая в кают-компанию. — Я высажу тебя в Судаке. Пойдешь ко мне домой, будешь лечиться и ждать меня. Я вернусь — обо всем поговорим… Ты «Ямаху» взяла напрокат?

— Какой там прокат… Я ее угнала. — Она дорого стоит.

— Это все чепуха. Мы не о том говорим, Кирилл.

— Сейчас я наберу скорость, качать будет поменьше, и тогда мы вскипятим кофе, — сказал я, возвращаясь к штурвалу.

Мы действительно говорили о разном.

— Кирилл, ты знаешь, что везешь?

— Знаю. —Что?

— Деньги.

— Не то, Кирилл! — громче сказала Анна. — Да брось же ты свой штурвал! Подойди ко мне!

Я нацелил яхту на Крепостную гору, расплывчатым пятном виднеющуюся на горизонте, и спустился в кают-компанию.

— Анна, — сказал я, поправляя на ней одеяло, — потерпи немного. Ты очень устала. У тебя измотаны нервы. Скоро я высажу тебя на берег.

Она выпростала из-под одеяла руку и схватила меня за предплечье.

— На яхте нет никаких денег!

По ее лицу расплывался лихорадочный румянец, глаза светились нездоровым блеском.

— Анна, — как можно ласковее, словно с больным ребенком, говорил я, отрывая ее руку от себя, — у меня нет времени. Я сильно опаздываю. Ляг, чтобы тебе было удобнее. Дать вторую подушку?

— К черту подушку! — вдруг крикнула Анна и сорвала с себя одеяло. — Где эти деньги? Где сейфы или мешки? Где?

Я попытался удержать ее силой, но Анна оттолкнула меня от себя. Она в самом деле напоминала сумасшедшую.

— Ты можешь включить мозги?! — крикнула она. — У нас нет времени! Я многое знаю. Тебя снова подставили. Никаких денег на яхте нет! Ты везешь воздух!

— Анна! — Я старался ее перекричать. — Не сходи с ума! Мы обо всем поговорим потом. Ты согреешься, отоспишься, и все будет хорошо.

— Маленький! — Анна вдруг прижала руки к груди и посмотрела на меня, как юродивая на икону. — Я не хочу, чтобы тебя убили! Народ ждет денег, а ты везешь воздух.

— Мне плевать, что я везу! — Я тоже перешел на крик. — В трюме стоят три опечатанных ящика. В Алуште я вручу их Гурули, и на том моя миссия закончится. Ты понимаешь, что я тебе говорю? Ты меня способна спокойно выслушать? Главное — довезти эти ящики до Алушты!

Анна отрицательно крутила головой, мокрые волосы хлестали меня по рукам. Она устала бороться со мной, отстранила меня, встала, держась за край стола. Одеяло соскользнуло с ее плеч и упало к ногам.

— Где? Показывай! — чужим голосом произнесла она.

— Что показывать, Анюта? — с трудом сдерживая раздражение, уточнил я.

— Где твои опечатанные ящики?

— Зачем они тебе?

Анна повернула перекошенное судорогой лицо.