Страница 62 из 100
28
Опасаясь, что Альбинос со своей подругой караулят меня где-нибудь в самом конце спуска, мы нестали возвращаться на трассу, а спустились к подножью по лесу. Сноуборды закопали в снегу, пометив это место сломанной палкой. А дальше бегом, через дворы, узкие улочки и пустыри, к бывшему интернату для умственно отсталых детей.
На территорию интерната мы проникли через забор и перебежками, от дерева к дереву, добрались до угла дома. Мурашу нравилась игра, в которую я его втянул, он играл с упоением и чувствовал себя, должно быть, настоящим героем. Под непрерывными струями, которые лились с крыши, мы добежали до входной двери. Я дернул ручку. Дверь была заперта. На снегу, который чуть подтаял под горячими лучами солнца, оплывали три пары следов, которые мы оставили утром. Это хорошо, что Альбинос и Лера пока не вернулись.
Я поставил Мураша под козырьком крыльца, встал ему на плечи и ухватился за подоконник второго этажа. Подтянулся, закинул на подоконник ногу, руками взялся за проем форточки. Мураш следил за мной снизу.
— Я лезу за вами!.. Э-э-эх… «Отвесные стены, и лед, как бетон, горящие вены в сердце моем!» Кстати, это тоже стихи моего отца.
И где он видел вены в сердце? Через форточку я открыл шпингалет, распахнул окно и спрыгнул на пол. Это был коридор, по которому я ходил вчера в сумерках, обдуваемый сырым сквозняком. Снаружи донесся грохот кровельного железа — Мураш взобрался на козырек крыльца и шумно ввалился в коридор. Я заметил, что он дрожит то ли от страха, то ли от азарта. Я пошел вперед, раскрывая двери.
— Надо найти новогодние костюмы! Ищи коробки с украшениями, игрушками!.. Да не иди же ты за мной!
— Хорошо, хорошо!
Он кинулся открывать двери на противоположной стороне. Мы заглядывали в классы, специализированные кабинеты и кладовки.
— Дурно пахнет, — произнес Мураш двусмысленно и покосился на меня.
— Не трави душу! — взмолился я. — И без твоих запахов на душе грязно.
На втором этаже мы ничего не нашли. Спустились на первый. Я заглянул в спортивный зал. На полу плотно, впритык друг к дружке, были уложены маты. Большинство из них было покрыто подозрительными пятнами, отчего создавалось впечатление, что это цех по выделке гиеновых шкур. Я встал посреди зала, приподнял один мат и увидел на дощатом полу несколько крошечных разноцветных кружочков конфетти. Ага, значит, все-таки Новогодний праздник был! Следовательно, и елка была, и Дед Мороз с мешком.
— Здесь есть подсобка! — крикнул Мураш, все сильнее погружаясь в сыщицкий азарт, и двинул ногой по узкой деревянной двери. Дверь заскрипела, но не открылась. Мураш отошел на несколько шагов назад, чтобы разбежаться как следует, но я его опередил и потянул за ручку.
— Она открывается на себя, Антошка!
В подсобке было темно, пахло сыростью и мышами.
— Поищи выключатель! Мураш шарил по стене.
Под потолком вспыхнула тусклая лампочка, осветив треугольную комнатушку с голыми оштукатуренными стенами. Мы с Мурашом почти одновременно вскрикнули. Мураш выдал «О, бля!», а я «Е-мое!» В том месте, где стены соединялись под острым углом, стоял Дед Мороз — в балахоне, с бородой, с красным целлулоидным носом и в очках без стекол. Только вместо глаз у него были шарики для настольного тенниса, и оттого казалось, что старикан крепко страдает от приступа базедовой болезни. Бутафория держалась на вешалке с широкими плечиками, а под основу для головы была приспособлена пустая пластиковая бутылка из-под кока-колы. Костюм второго Деда Мороза скомканной тряпкой висел на спинке стула. Наверное, на создание второй фигуры не нашлось подходящих материалов. Или времени.
Я подошел к белобородому муляжу преступника, пощупал его одежду, снял с него очки вместе с лоснящимся носом и нацепил себе на лицо.
— Юмористы хреновы, — пробормотал я и только сейчас заметил маленький диктофон, стоящий перед Дедом на детском столике. Рука сама потянулась к кнопке «Play».
— «Дорогой наш Кирюшенька-душенька! — раздался из динамика звонкий и торжественный голос Леры. — Ты нас глубоко разочаровал. Мы думали, что ты отзывчивый и чуткий человек, а оказалось, что жестокий и завистливый. Иришка твоя, поди, уже совсем зачахла от тоски, а ты все с нами в казаки-разбойники играешь. Совсем как дитя неразумное! Денег захотел? Чего тебе еще дать, просто даже не знаю. И неужели твое сердечко не дрогнуло при мысли о том, что твоя любимая страдает, что ждет тебя, что с надеждой глядит в окошко грязненькое? А ты здесь удаль свою показываешь, как ишак, перекусивший уздечку. Поторопись, дурила. А то растает снег, и потекут реки, аки кровушка…»
— Что это? — спросил Мураш. Я перемотал кассету назад, включил воспроизведение, попал на фразу «ты отзывчивый и чуткий человек, а оказалось, что жестокий…» и тотчас выключил. Снова включил и снова выключил.
— Какой нее я идиот! — пробормотал я и схватился за голову. — Господи, за что?
— Я не понял одного, — произнес Мураш, поднимая с пола красный колпак с ватной оторочкой. — Почему здесь два костюма для Деда Мороза, но ни одного — для Снегурочки? Может, детишки предпочли второго Деда, потому что подарков получается вдвое больше?
Я со звериным ревом врезал кулаком по чучелу. Развалившись на лету, оно свалилось в углу смятым комком.
— Мураш, — произнес я. — Это были они.
— Конечно. А чему вы удивляетесь? Вы ведь давно подозревали, что это они ограбили автобус.
— Я не о том. Грабители интересовали меня меньше всего. Так, для удовлетворения тщеславия. Но мне даже в голову не могло прийти, что это те самые люди, которые шантажируют меня уже почти неделю и заставляют идти на Джанлак. И они держат в заложницах женщину… В общем, очень близкого мне человека…
— Понятно, — вздохнув, сказал Мураш.
— Ничего тебе не понятно! Я столько времени гонялся за ними, столько раз пытался выйти на их след, добыть их приметы, описание внешности! Но как об стенку лбом! И вдруг сейчас узнаю, что милая парочка, с которой я провел вчерашний вечер, сидел за одним столом, катался по склонам — это и есть мои заклятые враги… Нет, об этом невыносимо думать! Это просто нечеловеческая пытка!.. Ведь я же мог схватить их как базарных гусей за шеи, намотать их себе на руки и заставить немедленно отпустить Ирину. Мог! Мог! Тысячу раз мог!