Чудовище

— Я рад сообщить вам, что мне удалось уговорить Жака и Соланж вернуться на несколько месяцев в Санак, где сама атмосфера должна благотворно повлиять на их чувства друг к другу… Завтра мы все трое отправляемся туда на лиможском экспрессе.

— Замечательно… А вы, господин Роделек? Расскажите немного о себе. Как вы себя чувствуете?

— Старею, как и все… Даже в очках уже плохо вижу: глаза сильно сдают… да и на ухо совсем туг… Согласитесь, это забавно: после того, как мне — хорошо ли, плохо ли — удалось дать несчастным детям возможность видеть без зрения и слышать без слуха, я сам становлюсь слепым и глухим! И все же, если это меня постигнет, я возблагодарю Господа за то, что он дал мне по-настоящему ощутить себя в том же состоянии, в каком находятся мои бедные воспитанники…

— Вы никогда не изменитесь, господин Роделек…

— Вы тоже, дорогой мэтр!

— Это ли не привилегия всех стариков — немного походить друг на друга?

— Несмотря на огромное удовольствие от беседы с вами, я вынужден вас покинуть, — сказал Ивон Роделек, вставая. — Мне предстоит еще один визит…

— Держу пари, речь идет об очередном несчастном ребенке, которого вы намереваетесь увезти в Санак!

— Дорогой мой мэтр, вы выдающийся знаток психологии!… Да, вы правы, меня ждет бедное дитя, так же от рождения лишенное трех чувств. Не знаю, удастся ли мне забрать этого ребенка в Санак, но у меня есть огромное желание покинуть мир не раньше, чем воспитаю своего двадцатого ученика…

Оставшись в одиночестве, Виктор Дельо переобулся в шлепанцы, укутался в свой халат, удобно устроился в любимом кресле и принялся перебирать в памяти дело Вотье: многочисленных свидетелей, из которых одни вызывали лишь презрение, а другие невольно вредили подсудимому от избытка благих намерений; кровожадного прокурора; спокойного, рассудительного председателя суда; наконец, своего несговорчивого подзащитного, замкнувшегося в упорном молчании… Потом он представил себе необычную группу путешественников, которые завтра займут места в лиможском экспрессе: Жак, Соланж, Ивон Роделек и его будущий новый воспитанник. Адвокат неплохо изучил старого учителя и был уверен, что тот не устоит перед потребностью взрастить еще один ум в тайной надежде разбудить душу несчастного… Спустя несколько часов эти четверо окажутся на крохотном вокзале Салака, где их встретит брат Доминик, как всегда улыбчивый и словоохотливый. Рассказывая свежие санакские новости, он подведет их к древней повозке, крытой черным брезентом, которая с незапамятных времен верой и правдой служит институту средством для поездок в город и доставки всего необходимого. Серая в яблоках лошадь, запряженная в эту повозку, дряхлостью может поспорить разве что с преданным Валантеном, совмещающим в институте должности садовника и кучера. Побывав там, Виктор Дельо уже знал, что на каждого из обитателей этого большого дома возложено по нескольку обязанностей, так что скучать без дела не приходится никому.

Продолжая свое мысленное путешествие в Санак, Виктор Дельо видел, как повозка подпрыгивает на ухабах, увозя своих седоков по тряской дороге навстречу счастью, а сидящий рядом с Валантеном на козлах брат Доминик раскланивается со всеми встречными, для кого этот ветхий шарабан давно стал привычной частью пейзажа.

Вот повозка останавливается перед большим порталом, над которым белыми буквами начертано: «Региональный институт глухонемых и слепых». Ворота отворяются, и повозка в последнем усилии преодолевает порог. Пока закрываются тяжелые створки, еще можно услышать цокот копыт и хруст гравия под колесами, затем воцаряется тишина: из-за высоченных стен не долетает ни звука…

Маленькое чудовище замрет в оцепенении, ожидая, пока неведомый добрый гений не откроет перед ним дорогу к свету… Ласковые руки Соланж придут на помощь старым морщинистым рукам Ивона Роделека и сотворят новое чудо, протянут первую ниточку, которая свяжет маленького слепоглухонемого с окружающей жизнью…