Сады Адама

– Скреб-поскреб! Великий Раттус нам готовит благодать!

– Радость мрака, сладость смерти, мы готовы принимать!

– Скреб-поскреб! Приходит Раттус в каждый город, каждый дом…

– Мы служить ему готовы, кровь и слезы отдавать!

– О Господи! Господи, нет! – кричала девушка. Всего в нескольких сантиметрах находился ЕЕ дом! Она видела свое любимое кресло, в углу валялась плюшевая панда.

– Марк! Это – я! Я здесь!

Некой частицей ускользающего сознания она цеплялась за прежнее мироощущение, но эмоции эти были слабыми, едва ощутимыми. Жужжание комара теплым июльским вечером. Новая природа дарила ощущение свободы и безнаказанности.

– Мы служить ему готовы, кровь и слезы проливать…

К окошку приблизились ноги. Детские ступни, обутые в черные туфли с загнутыми носками.

– Кто это… – прошептала Лена.

Ноги в чудных туфлях исчезли, перед окошком появилось лицо. Едва ли его можно было назвать человеческим. Маленькое продолговатое лицо, со скошенным подбородком, и черными блестящими бусинками глаз, белыми, почти неразличимыми на фоне пастозно серых скул губами, и курносым носом. Незнакомец оскалил резцы, изо рта вырвался громкий, дрожащий на высоких ультразвуковых частотах визг. Капельки слюны обрызгали лицо, дыхнуло смрадом, и звериной гнилью. Но вопль незнакомца не пугал больше. Волшебная музыка… Ее окружили такие же обнаженные люди. Они были лишены голода, похоти и мирских забот. Служение высшей цели. На глаза упала белая пелена, мрак рассеялся. Новая жизнь…

CRUCEM.

– Безмерно рад нашему знакомству! Вы даже представить себе не можете, насколько рад! – Адам Стоикус соскочил с высокого кресла, и подбежал к пленнику. – Жалею, что не могу пожать вашей руки! – он с притворной досадой он ударил острием трости согнувшегося подле ног мужчину. Человек скорчился от боли, но не издал ни звука. – Какая преданность! – воскликнул человечек. – Только через боль можно познать величие! Вы не согласны?!

Роберт молчал. Болели вывернутые плечи, грудь и спина горели от многочисленных ссадин и ушибов. На руке и груди багровели синие точки. Белоглазые безумцы кусались как бешеные псы. Плотный мрак скрывал стены огромного зала, были видны контуры обнаженных людей. Они, похожие на безжизненные манекены стояли на коленях, безвольно понурив головы.

– Вы – скучный собеседник, дружище! – объявил Стоикус. – Настоящий воин! Не разобравшись в причинах, лупцевали ни в чем не повинных сограждан, только за то, что они пели псалмы, которые вам оказались не по духу. В чем же истина? Две тысячи лет ваш народ шел на смерть во имя гениального провидца, и что же я вижу?! Глупая женщина с легкостью отдает мне Его символ, который она, как и всякий дикарь, носит на шее. В обмен на несколько блестящих монет из фальшивого золота! Этот иудей был значительно предприимчивей! Во всяком случае, он получил настоящие деньги, хоть и не сумел ими воспользоваться. На каком же основании, вы люди, убеждены в том, что можете управлять всеми прочими живущими на земле?

– Кто ты такой?

– Угадайте с трех раз! – засмеялся Стоикус.

Ярко вспыхнули факелы, алое мерцающее пламя искаженным лживым светом озарило помещение. Из сумеречного хаоса мелькающих теней, мрака, приглушенных звуков и запахов выплыла иллюзия. В углу стояло высокое кресло, украшенное замысловатой резьбой. На нем восседает Адам Стоикус. Роберт распят на сколоченных досках. Его руки и ноги, крепко привязанные веревками, свело судорогой боли. Стоикус осторожно прикрыл чемодан, стараясь не повредить крысу. Грызун протестующе пискнул, крышка едва не прижала длинный хвост. Ловко извернувшись, зверек приземлился на короткие сильные лапы, и побежал вслед за остальными. Изнутри раздался яростный удар. Стоикус легонько похлопал по чемоданчику.

– Patientia…

Он повернулся к Роберту.

– Меня удивляет структура вашего мышления! Находясь при смерти, перед лицом физических страданий, вы сохраняете любопытство! Вы все время рассуждаете, теоретизируете. Вместо того, чтобы решать простые конкретные вопросы. Итак, вопрос не засчитан, ибо он лишен смысла.

Мужчина прикрыл глаза. Правая рука привязана слабее левой, узлы вязали обмороки с белыми глазами. Он незаметно потянул кисть, и скользкая от пота рука без труда выскользнула. Отлично!

– Зачем ты делаешь это с нами… – он хрипло дышал, маскируя мышечные усилия.

– Опять любопытство! Впрочем, в данном случае могу дать небольшую подсказку! Как ты думаешь, почему ты еще жив?!

– Просвети, коль такой умный!

Руки свободны. С ногами хуже. Ноги они привязали усердно! От занемевших ступней до каменного пола около полуметра. Если он выдернет запястья из веревочных уз, то неминуемо грохнется лицом вниз. Если удачно приземлится, не разбив вдребезги лоб, у него будет несколько секунд на для того, чтобы выдернуть щиколотки из пут, сломать шею ублюдку. Если не набросятся белоглазые! Они набросятся! Их не менее пяти десятков, вон стоят в ряд вдоль стены, бормочут заклинания! Он – голый. Усталый. Все тело – сплошной синяк.

– Туго соображаете, молодой человек! Спортсмен, наверняка! – продолжал Стоикус. – Даю подсказку! Все тайное обычно сокрыто в нас самих, в нашей истории рождения. Поройтесь в своей генетической памяти, и наверняка ответ придет! Существует мнение, что все знания даются людям при рождении. Некоторым образом, я оказываю вам услугу…

Крысы дружно подняли острые морды к потолку. Языки пламени от коптящих факелов отбрасывали тени на стенах. Будь что будет! Пусть звериные социологи изучают крысиные культы. Он – солдат. Его дело сражаться, побеждать, убивать. Роберт напряг мускулы, заверещал его смартфон.

Стоикус прервал монолог на полуслове, взял трубку.

– Слушаю… Одну секунду! Это ваша знакомая! – он говорил светским тоном, будто речь шла о планах на уикенд. – Советую ответить! Прошу! – трубка оказалась возле уха.

Мышцы напряжены, словно сжатая пружина, он мог немедленно высвободить правую руку и схватить уродца за шею. До исступления хотелось услышать, как хрустнут тонкие позвонки.

– Говорите!

– Здравствуйте… – неуверенный женский голос.

– Да…

Щеточка усов шевельнулась – человечек улыбался. Пока все идет по его плану.

– Что вам надо?! – грубо сказал Роберт. Он надеялся, что девушка ошиблась номером, хотя по торжествующей ухмылке Стоикуса, едва-ли. Маленький монстр диктует свои условия.

– Это – Илона. Мы вместе работаем. Ваш номер мне дала…

– Идите к черту, Илона! – выкрикнул он, но человечек нежно прижимал смарт к уродливому уху.

– Дорогая моя! – восторженно урчал Стоикус. – Ну, конечно же, приезжайте! Он вас ждет! Мы все вас с нетерпением ждем! Немедленно! В подвале вашей тетушки! И она здесь… Чем скорее, тем лучше!

Ковальский выдернул кисть из плена веревки, освободил другую руку, и повинуясь закону неминуемому закону тяготения, рухнул лицом вниз на пол. Левая нога выскользнула из пут, а правая застряла. Тугая петля сдавила лодыжку. Он успел подставить руки, и смягчил падение, рванул стреноженную ногу, но затянул петлю еще туже. Все происходило чрезвычайно быстро. Небольшое усилие, и он стоит на ногах в оборонительной позиции.

Белоглазые действовали методично. За те секунды, что он совершал акробатические этюды, они сумели сплотиться перед своим властелином. Стоикус был недосягаем. Он забрался на кресло, и приветливо махал оттуда маленькими ручками.

– Я восхищен вашей силой и мужеством! Надеюсь, когда все закончиться, мы вместе посмеемся, вспоминая удивительный прыжок!

– Пошел к дьяволу, ублюдок! – прорычал Роберт. Первым делом он бросился к обладателю его карабина. Страшный удар в пах заставил человека выронить оружие из рук. Роберт подхватил ствол, сбросил со спины белоглазого, нажал курок. Раздался сухой щелчок, будто сломалась тонкая ветка. Он пять раз кряду нажимал на курок, грозное оружие было разряжено.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».