Трое на велосипедах

Если англоязычные народы вдруг возьмут себе за правило говорить не только по-английски, триумфальное шествие английского по планете прекратится. Англичанин стоит в толпе иноземцев и звенит своим золотом:

- А вот, - кричит он, - денежки для того, кто говорит по-английски!

Вот кто он, великий просветитель. В теории мы можем презирать его. На практике же нам следует снять перед ним шляпу. Он миссионер английского языка.

ГЛАВА XII

Нас удручает грубый материализм немцев. - Вид прекрасен, но где же трактир? - Что европеец думает об англичанине. - Это редкая бестолочь, вот и мокнет себе под дождем. - Появляется усталый путник с кирпичом. - Охота на собаку. - Где не стоит селиться семейному человеку. - Плодородный край. Веселый старикан лезет в гору. - Поспешная ретирада Джорджа. - Гаррис устремляется за ним, чтобы указать дорогу. - Будучи человеком компанейским, я следую за Гаррисом. - Фонетический курс для иностранцев

Возвышенную душу англосакса очень раздражает приземленность немца, который считает, что конечной целью любой прогулки является посещение трактира. На горной вершине, в волшебной долине, в тесном ущелье, под струями водопада, на берегу бурлящего потока всегда открыт какой-нибудь "Wirtschaft" {Трактир, заведение (нем.).}.

Как можно любоваться красотами природы, когда тебя окружают уставленные пивом столики? Как можно проникнуться духом древности, когда тебя донимают ароматы жареной телятины и шпината?

Как-то раз, продираясь сквозь чащобу, мы карабкались на гору, где намеревались предаться возвышенным мыслям.

- А на вершине, - печально вздохнул Гаррис, когда мы остановились, чтобы отдышаться и затянуть пояса еще на одну дырочку, - нас будет ждать аляповатое строение, именуемое трактиром, где пожирают бифштексы, лопают сливовые торты и лакают белое вино.

- Ты так думаешь? - спросил Джордж.

- Иначе и быть не может, - ответил Гаррис. - Так уж у них заведено. Не осталось ни одной тропинки, ни одной горной вершины, где можно было бы уединиться и предаться созерцанию, где чистый душой и не испорченный грубым материализмом путник мог бы полюбоваться природой.

- Я так прикинул, - встрял я, - что если не будем валять дурака, то поспеем туда еще до часу.

- Как раз к обеду, - вожделенно простонал Гаррис. - Готов поспорить, будут подавать голубую форель, здесь она водится. В Германии, как я понял, от еды и выпивки никуда не денешься. С ума сойти!

Мы пошагали дальше, и окружающие нас красоты слегка поостудили праведный гнев. В своих расчетах я не ошибся.

Без четверти час Гаррис, который шел впереди, воскликнул:

- Все, пришли! Я вижу вершину.

- Трактир есть? - поинтересовался Джордж.

- Что-то не видно, - ответил Гаррис. - Но, будьте уверены, он где-то здесь, черт бы его побрал!

Через пять минут мы были уже на вершине. Мы посмотрели на север, посмотрели и на юг; посмотрели на восток, посмотрели и на запад. Затем мы посмотрели друг на друга.

- Что за вид! - воскликнул Гаррис.

- Великолепно! - согласился я.

- Восхитительно! - поддержал Джордж.

- Слава Богу, - сказал Гаррис, - хватило у них ума убрать трактир с глаз подальше.

- Похоже, они его замаскировали, - высказал предположение Джордж.

- Собственно говоря, чем плох трактир, когда он не мозолит глаза? пробурчал Гаррис.

- Всякая вещь, - заметил я, - хороша на своем месте, и трактир - не исключение.

- Хотел бы я знать, куда они его упрятали, - заволновался Джордж.

- Может, поищем? - с воодушевлением предложил Гаррис.

Мысль мне понравилась. Я и сам сгорал от любопытства. Мы договорились разойтись в разные стороны, а затем встретиться на вершине и доложить результаты изысканий. Сбор состоялся через полчаса. Мы молчали, но и без слов было ясно: наконец-то нам удалось отыскать уединенный уголок, где никто не собирается досаждать тебе предложениями выпить и закусить.

- Глазам своим не верю, - изумился Гаррис. - А вы?

- Должен сказать, - ответил я, - что это единственный во всем "Фатерланде" клочок земли, где добропорядочные немцы не успели открыть трактир.

- И трех чужестранцев угораздило забрести именно туда, - с горечью констатировал Джордж.

- Что поделаешь, - сказал я. - Нам страшно повезло: сколько пищи найдет здесь для себя возвышенный ум, не отвлекаемый на удовлетворение низменных природных инстинктов. Вы только посмотрите, что за свет струится там, вдали, над вершинами - разве это не восхитительно?

- Кстати о природе, - буркнул Джордж. - Как бы нам побыстрее спуститься?

Я справился в путеводителе и ответил:

- Дорога направо приведет нас в Зонненштайг, где, между прочим, есть неплохой трактир "Золотой орел", мне о нем рассказывали. Дорога налево немного длиннее, зато более живописна, да и обзор с нее будет получше.

- Обзор, обзор, - проворчал Гаррис. - Было бы что обозревать! На мой взгляд, везде одно и то же. А вам так не кажется?

- Лично я, - решительно заявил Джордж, - пошел направо.

И мы с Гаррисом зашагали за ним.

Но не тут-то было: спуститься так быстро, как рассчитывали, нам не удалось. Гроза здесь надвигается быстро, и не прошли мы и четверти мили, как столкнулись с дилеммой: или сейчас найти место, где можно укрыться от дождя, или потом искать дом, куда бы нас пустили обсушиться. Мы выбрали первое и присмотрели дерево, крона которого при обычных обстоятельствах послужила бы нам надежной крышей. Но гроза в Шварцвальде - обстоятельство, далеко не обычное. Поначалу мы тешили себя баснями, что такие сильные дожди, дескать, быстро проходят; затем явилась согревающая душу мысль, что даже если ливень и не прекратится, то вскоре мы промокнем так, что дальше некуда, и сможем смело продолжить путь.

- Раз уж все так обернулось, - размечтался Гаррис, - то неплохо было бы, если бы поблизости оказался какой-нибудь захудалый трактир!

- По мне, уж либо мокнуть, либо голодать, - сказал Джордж. - Дождь на пустой желудок - это уж слишком. Жду пять минут и иду.

- Эти уединенные уголки в горах, - заметил я, - хороши в ясную погоду. В дождь же, особенно когда ты уже немолод...

Тут мы услышали, как нас окликнул какой-то почтенный господин, стоящий под большим зонтом футах в пятидесяти от нас.