Страница 1 из 3
Джером К. Джером
Разговорник
(отрывок из книги "Трое на велосипедах" (Three men on the bummel))
перевел Д.М.Прокофьев
...................
Он протянул мне книжечку в красном переплете. Это был разговорник английского языка для немецких путешественников. Начинался он "На пароходе", а кончался "У врача"; глава наибольшей длины была посвящена беседе в железнодорожном вагоне - судя по всему, в купе, полном вздорных и невоспитанных психов: "Не соизволили бы вы отодвинуться подальше от меня, сэр?" - "Это невозможно, мадам; мой сосед здесь очень толст" - "А не попытаться ли нам привести в порядок свои ноги?" - "Будьте любезны опустить и не поднимать больше свои локти" - "Умоляю вас, мадам, не ставьте себя в неудобное положение, ежели мое плечо может сослужить вам службу," - с сарказмом ли это должно быть сказано или нет, определить не представляется возможным - "Я настоятельно должен просить вас немного сдвинуться, мадам, я еле дышу," - здесь идея автора, предположительно, в том, что к тому времени вся эта компания перемешалась на полу. Глава завершалась фразой "Ну вот мы и доехали, слава тебе, Господи! (Gott sei dank!)" - набожное восклицание, которое при данных обстоятельствах должно было принять хоровое исполнение.
В конце книжки было приложение, где немецкому путешественнику давались советы относительно сохранения своего здоровья и комфорта при пребывании в английских городах и весях, главными среди которых были: никогда не ездить без запаса дезинфекционного порошка, никогда не оставлять дверь спальни незапертой на ночь и всегда пересчитывать сдачу.
- Не блещет изданьице, - заметил я, отдавая книжку назад Джорджу. - Лично я бы такую книжку не порекомендовал ни одному немцу, собирающемуся посетить Англию; из-за нее его, пожалуй, невзлюбят. Но мне приходилось читать книжки, изданные в Лондоне для английских путешественников за границей, и они ни в чем не уступали по глупости этой. Бродит, по-видимому, какой-то образованный идиот, недопонимающий семь языков, и пописывает эти книжки для дезинформации и сбивания с толку современной Европы.
- Ты же не станешь отрицать, - сказал Джордж, - что эти книги пользуются большим спросом. Их покупают тысячами, я сам знаю. Должно быть, в каждом городе Европы расхаживают люди и говорят такое.
- Возможно, - ответил я, - но их, слава богу, никто не понимает. Я сам замечал людей - они стоят на железнодорожных платформах и на углах улиц и читают вслух из таких книжек. Никто не может понять, на каком языке они говорят; ни у кого нет ни малейшего представления, о чем они говорят. Да оно, пожалуй, и к лучшему: пойми их кто-нибудь, так их, чего доброго, поколотили бы.
Джордж сказал:
- Может быть, ты и прав; у меня идея - давай посмотрим, что произойдет, если бы их поняли. Я предлагаю приехать в среду в Лондон пораньше и потратить часок-другой на то, чтобы походить по магазинам с этой книжкой. Мне нужно купить кое-что по мелочам: шляпу да пару тапочек, среди прочего. Пароход не отчалит от Тилбери раньше двенадцати, и времени нам хватит сполна. Хотелось бы испытать такой разговор там, где я смог бы по достоинству оценить его эффект. Мне хочется понять, как чувствует себя иностранец, когда с ним разговаривают подобным образом.
Идея пришлась мне по душе. В своем энтузиазме я предложил составить ему компанию и подождать за дверью магазина. Я сказал, что, по-моему, и Гаррис не прочь будет побыть участником - вернее, свидетелем.
Джордж ответил, что его замысел не совсем таков. Он предлагает, чтобы Гаррис и я зашли в магазин с ним вместе. При поддержке Гарриса, имеющего грозный вид, и при условии, что я буду стоять у двери, дабы в случае нужды вызвать полицию, сказал он, он готов рискнуть.
Мы отправились к Гаррису и выложили ему наше предложение. Он внимательно просмотрел книжку - особенно главы, связанные с покупкой обуви и головных уборов. Он сказал:
- Если Джордж начнет говорить любому сапожнику или шляпнику то, что здесь написано, ему потребуется не поддержка; доставка в больницу - вот, что ему потребуется.
Джордж разозлился.
- Ты так говоришь, - сказал он, - будто я юнец бесшабашный и ума у меня ни на грош. Я ведь буду выбирать среди реплик повежливее и не таких режущих слух; оскорбления погрубее-то я опущу.
При ясном понимании этого Гаррис дал свое согласие; начало было назначено на раннее утро в среду.
...................
Мы прибыли к "Ватерлоо" в самом начале десятого и сразу же приступили к осуществлению эксперимента Джорджа. Открыв книжку на главе под названием "Наем извозчика", мы подошли к бричке, подняли шляпы и пожелали извозчику "Доброго утра."
Перещеголять этого человека в вежливости не было суждено ни одному иностранцу - ни истинному, ни поддельному. Окликнув приятеля по имени "Чарльз" и сказав ему "попридержать скакуна", он спрыгнул с козел и ответил нам поклоном, какой сделал бы честь самому' мистеру Тэрвидропу [персонаж романа Ч.Диккенса "Холодный дом" - образец учтивости и джентльменских манер]. Обращаясь, по-видимому, от лица всей нации, он поприветствовал нас в Англии и с сожалением добавил, что Ее Величества на данный момент в Лондоне нет.
Ответить ему тем же мы не могли. Ничего подобного в книжке не предусматривалось. Мы назвали его бричку "экипажем" (на что он вновь поклонился до самого тротуара) и спросили, не окажет ли он нам любезность отвезти нас до улицы Вестминстер-Бридж-Роуд.
Он приложил руку к сердцу и сказал, что любезность оказываем ему мы.
Взяв из главы третье предложение, Джордж спросил у него, каковой будет плата за проезд.
Вопрос внес в разговор толику бренности и, по-видимому, ранил его чувства. Он ответил, что никогда не берет денег со знатных чужеземцев; другое дело сувенир: так... алмазная брошка для шарфика, золотая табакерка - какой-нибудь пустячок на память о нас.
Поскольку собралась уже небольшая толпа, а шутка зашла слишком далеко в пользу кучера, мы без дальнейших пересудов взобрались в бричку, и отъехали под крики ликования. Бричку мы остановили у обувного магазина за театром "Эстли" - на вид он был как раз такой, какой нам было нужно. Это была одна из тех перекормленных лавчонок, которые сразу после снятия ставней по утрам извергают из себя свои товары тут же рядом во все стороны. Коробки с обувью стояли горой на тротуаре либо в канаве напротив. Обувь висела гирляндами вокруг дверей и окон. Маркиза была словно некая замызганная лоза, с который свисали гроздья черных и коричневых ботинок. Внутри магазин был закутком обуви. Хозяин, когда мы вошли, возился с долотом и молотком, открывая еще один полный обуви ящик.