Страница 5 из 6
- Ах, он умер! - завопила безутешная мать.
- Счастливчик! - без всякого сочувствия донеслось из зала.
Иногда эта критика принимала форму замечаний, которыми обменивались между собой зрители. Однажды, помню, мы смотрели пьесу, в которой почти не было действия - одни лишь диалоги, причем диалоги довольно нудные. В середине такого вот томительного разговора послышался громкий шепот:
- Джим!
- Что?
- Разбуди меня, когда что-нибудь начнется!
Засим последовало демонстративно громкое храпение. Немного погодя раздался голос второго джентльмена:
- Сэм!
Его приятель, видимо, очнулся.
- Да! Что? Уже? Началось, что ли?
- В половине двенадцатого тебя уже, во всяком случае, разбудить?
- Да, конечно, будь добр! - И критик вновь захрапел. Да, мы тогда интересовались театром.
Вряд ли когда-нибудь снова английский театр доставит мне такое же удовольствие, какое я испытывал в нем в былые дни. Буду ли я когда-нибудь еще ужинать с таким аппетитом, с каким я тогда поглощал требуху с луком, запивая ее горьким пивом у стойки в старом "Альбионе" {Альбион - старинное название Англии, данное ей еще римлянами за белые меловые утесы, тянущиеся по южному побережью близ Дувра.}? С тех пор мне много раз случалось ужинать после театра, и порой, когда мои друзья решались раскошелиться, нам подавали изысканные и дорогие кушанья. Их готовил, быть может, повар из Парижа, чей портрет печатался в журналах, чье жалованье исчислялось сотнями фунтов. Но я не нахожу в них былой прелести. Какой-то приправы, какого-то аромата в них не хватает.
У Природы - своя валюта, и она требует уплаты по своим законам. В ее лавке расплачиваться должны вы сами. Ваши незаработанные средства, ваше унаследованное состояние, ваша удача здесь не котируются.
Вам нужен хороший аппетит. Природа с охотой предоставит его вам.
- Пожалуйста, сэр, - отвечает она, - могу снабдить вас отменным товаром. Вот здесь у меня настоящий голод и жажда, которые сделают самую простую пищу для вас деликатесом. Вы пообедаете на славу, со вкусом, с аппетитом и встанете из-за стола, чувствуя прилив сил, бодрым и веселым.
- Как раз то, что мне нужно! - в восторге восклицает гурман. - Сколько я должен заплатить?
- Плата, - отвечает госпожа Природа, - поработать как следует с раннего утра до позднего вечера.
Лицо покупателя вытягивается. Он теребит в руках свой пухлый кошелек.
- Нельзя ли заплатить деньгами? - нерешительно спрашивает он. - Я не люблю работать, но я богат. У меня есть средства, чтобы держать французского повара и покупать старые вина.
Природа качает головой.
- Нет, ваш чек я не могу принять. Мне надо платить мускулами и нервами. За эту цену вы приобретете такой аппетит, что обычный ромштекс и кружка пива покажутся вам слаще самого изысканного обеда, пусть даже приготовленного гениальнейшим поваром в Европе. Я могу обещать, что даже краюха хлеба и кусочек сыра будут для вас пиршеством. Соблаговолите только заплатить в моей валюте, ваши деньги здесь не имеют хождения.
Следующим в лавку заходит дилетант. Он бы хотел приобрести здесь вкус к литературе и искусству. Природа готова отпустить и такой товар.
- Вы познаете истинное наслаждение, - говорит она. - Музыка на своих крыльях вознесет вас высоко над земной суетой. Искусство вам приоткроет Истину. По цветущим тропинкам литературы вы сможете бродить, как в собственном саду.
- И сколько вы за это возьмете? - захлебываясь, вопрошает обрадованный покупатель.
- Эти вещи не так уж дешевы, - отвечает Природа. - Взамен я потребую, чтобы вы жили скромно, не гнались бы за мирскою славой, вели бы такую жизнь, в которой нет места страстям, из которой изгнаны низменные стремления.
- Вы ошибаетесь, моя дорогая, - возражает дилетант. - Многие из моих друзей обладают вкусом, но никто из них не платил такой цены. Стены в их домах увешаны картинами. Они громко восторгаются симфониями и ноктюрнами. Книжные полки у них битком набиты первыми изданиями. И все же они богаты, живут в роскоши и следуют модам. Они изрядно заботятся о своем кошельке, и светское общество - предел их стремлений. Нельзя ли мне быть как они?
- Я не торгую таким товаром, - холодно отвечает Природа. - В моей лавке нет места обезьяньим замашкам. Культура этих ваших друзей всего лишь поза, мода дня. Их речи - болтовня попугая. Конечно, вы можете приобрести такую культуру, она стоит очень дешево. Но увлечение кеглями было бы вам во сто крат полезнее и принесло бы неизмеримо больше удовольствия. Мои товары совсем иного рода, боюсь, что мы с вами только теряем время.
Затем входит юноша и, краснея, объявляет, что ему нужна любовь. Старое материнское сердце Природы теплеет, ибо она всегда рада продать этот товар и любит тех, кто приходит за ним к ней. Она облокачивается на прилавок и, улыбаясь, говорит, что может предложить как раз то, что ему нужно.
И он срывающимся от волнения голосом также спешит узнать цену.
- Это стоит недешево, - объясняет Природа, но в звуках ее голоса юноше слышатся подбадривающие нотки. - Это самая дорогая вещь в моей лавке.
- Я богат, - говорит юноша. - Мой отец упорно трудился, копил деньги и все свое состояние оставил мне. У меня есть счет в банке и акции. Я владею землями и фабриками и готов уплатить любую разумную цену.
По лику Природы пробегает тень. Она кладет ему руку на плечо.
- Спрячь свой кошелек, мой мальчик, - говорит она. - Моя цена не есть разумная цена, и она не исчисляется в золоте. Есть сколько угодно лавок, где охотно возьмут твои банкноты. Но послушайся моего совета, совета старой женщины, - не ходи туда! Товар, который ты там найдешь, способен вызвать у тебя лишь разочарование и принесет тебе только вред. Он дешев, но, как и всякую дешевку, его не стоит покупать. Никто его и не покупает, кроме дураков.
- А на ваш товар какая цена? - справляется юноша.
- Самоотречение, нежность, сила, - отвечает престарелая дама. - Любовь ко всему, что пользуется доброй славой, и ненависть к тому, что дурно; мужество, сострадание, самоуважение - вот чем ты можешь купить себе любовь. Спрячь деньги, юноша, они тебе еще могут пригодиться, но на них ты не приобретешь товар в моей лавке.