Страница 1 из 6
Джером К.Джером
О вреде чужих советов
Пер. - М.Надеждина
(Из сборника "Новые мысли досужего человека"
"The Second Thoughts of an Idle Fellow", 1898.
Печатается с незначительными сокращениями)
Как-то раз, поздним зимним вечером, прогуливаясь по Юстонской платформе в ожидании последнего поезда на Уотфорд, я заметил мужчину, который проклинал стоявший на платформе автомат. Он даже погрозил ему дважды кулаком. Казалось - еще немного, и он стукнет его. Вполне естественное любопытство побудило меня осторожно подойти к незнакомцу. Я хотел разобрать, что он говорит. Однако он услыхал мои шаги и обернулся.
- Это вы только что были здесь? - спросил он.
- Где именно? - осведомился я. Ведь я расхаживал взад и вперед по платформе уже не менее пяти минут.
- Разумеется, здесь, где мы стоим, - огрызнулся он. - Где же, по-вашему, может быть "здесь", - там, что ли?
Было ясно, что он раздражен.
- Возможно, что я и прошел тут, когда бродил по платформе, если вы это имеете в виду.
Я говорил подчеркнуто вежливо: мне хотелось дать ему понять, как он груб.
- Я вас спрашиваю, не вы ли разговаривали со мной минуту тому назад?
- Нет, не я; до свиданья.
- Вы уверены? - настаивал он.
- Вряд ли кто-нибудь может забыть о беседе с вами, - отпарировал я.
Тон его был просто оскорбительным.
- Извините, - неохотно пробурчал он. - Мне показалось, что вы похожи на человека, который заговорил со мной несколько минут тому назад.
Я смягчился; кроме него, на платформе не было ни души, а мне надо было ждать еще не меньше четверти часа.
- Нет, конечно, он был не я, - сказал я добродушно, хоть и не слишком литературно. - А он вам нужен?
- Нужен, - ответил незнакомец. - Я сунул пенни вон в то отверстие, продолжал он, видимо испытывая потребность излить душу. - Мне понадобились спички. Но оттуда ничего не выскочило; я стал трясти эту штуку, ну и, само собой, выругался, как вдруг появился человек, примерно вашего роста, и... а вы действительно уверены, что это не вы?
- Наверняка, - снова не слишком литературно ответил я. - Я бы не стал этого скрывать. А что же он сделал?
- Он, вероятно, видел, что произошло, или сам догадался. Словом, он сказал: "Коварные штучки эти автоматы, с ними надо уметь обращаться". "Их надо взять и утопить в море, вот что надо с ними сделать". Я был ужасно зол, потому что у меня не оказалось ни одной спички, а я их извожу очень много. "Там иногда что-то заедает, - сказал он. - Нужно опустить другую монету, бывает, что первая недостаточно тяжела. Вторая монета освобождает пружину и проваливается внутрь, а вам выбрасывается покупка и первая монета в придачу. У меня это часто получалось". Объяснение было, конечно, довольно глупое, но он говорил так, словно чуть ли не с самого рожденья имел дело с автоматами, и я, как дурак, послушался его. Опустил туда другую монету - пенни, как я думал, а сейчас обнаружил, что то была монета в два шиллинга. Впрочем, в словах этого идиота оказалась доля правды - оттуда кое-что вывалилось. Вот, глядите.
Он протянул мне пакетик; я посмотрел: эвертоновские ириски!
- Два шиллинга и одно пенни, - с горечью заметил незнакомец. - Могу продать за треть того, во что мне это обошлось.
- Вы, наверно, опустили пенни, не в тот автомат, - предположил я.
- Сам знаю! - ответил он, как мне показалось, довольно сердито. Он производил не очень приятное впечатление, и, будь здесь еще кто-нибудь, с кем можно было бы поболтать, я бы сразу от него ушел. - Не так мне жаль денег, как обидно получить подобную дрянь. Если бы мне удалось разыскать того идиота, я бы ее запихал ему прямо в глотку.
Мы молча шли рядом до самого конца платформы.
- Есть же такие люди, - воскликнул он вдруг, когда мы повернули обратно, - которые только и делают, что дают другим различные советы! Я всегда боюсь, что после них мне придется с полгода приходить в себя. Вспоминается мне одна моя лошадка. (Этот человек был, по-видимому, мелким фермером, из тех, что выращивают кормовую свеклу и брюкву. Не знаю, понимаете ли вы меня, но от него, от его манеры говорить, так и несло кормами.) Чистокровный валлийский пони, на редкость крепкая скотинка. Всю зиму он у меня пасся на подножном корму, а ранней весной я решил дать ему пробежаться. Мне надо было съездить по делу в Эмершем. Запряг я моего пони в двуколку и поехал. От нас до Эмершема ровно десять миль. Пони немножко артачился, и когда мы добрались до города, был весь в мыле. Возле гостиницы стоял какой-то тип.
"Хороший у вас пони", - говорит он.
"Ничего особенного", - говорю я.
"Напрасно вы его так загоняли, он еще молодой", - говорит.
"Пробежал он всего десять миль, - говорю, - а тащить двуколку пришлось главным образом мне. Кто из нас больше измучился, неизвестно".
Ну, я пошел в гостиницу, управился там со всеми своими делами, а когда вышел на улицу, этот тип все еще там стоял.
"На обратном пути будете подниматься в гору?" - спрашивает.
Что-то мне этот парень с самого начала пришелся не по нутру.
"Не оставаться же мне на этой стороне, - говорю, - и если вы не знаете какого-нибудь нового способа переваливать через гору, не поднимаясь на нее, придется мне все-таки это проделать".
А он говорит:
"Послушайтесь моего совета: перед тем как ехать, дайте вашему пони пинту крепкого старого эля".
"Пинту старого эля? - говорю. - Да ведь он у меня трезвенник".
"Ничего, - говорит, - дайте ему пинту эля. Знаю я этих пони. Лошадка у вас неплохая, но еще не привыкла к упряжке. Всего лишь пинту эля, и она поднимет вас на гору, что твой фуникулер, причем безо всякого вреда для себя".
Никак не могу понять, чем на вас действуют люди подобного сорта. Потом только удивляешься себе, как это ты не надвинул ему шляпу на глаза и не сунул его носом в ближайшую водопойную колоду. Но пока он говорит, ты его невольно слушаешь. Налили мне пинту эля в полоскательницу, и я ее вынес на улицу. Вокруг нас столпилось полдюжины парней, ну и стали, конечно, вовсю зубоскалить.
"Ты его совращаешь с пути истинного, Джим, - говорит один. - Теперь он начнет у тебя в картишки играть, потом ограбит банк и убьет свою мамашу. Все начинается со стаканчика эля, если верить душеспасительным книжкам".