Страница 2 из 8
Она вынула из сумочки документ. Конечно, копия сохранила далеко не все особенности оригинала: тут не видны жирные, вероятно масляные, пятна; там потерялось что-то бурое, вроде смазанного по краям кровоподтека; а здесь, помнится, было абсолютно симметричное пятно, похожее на жука-рогача, - такие получаются, если перегнуть вдвое страницу с кляксой и промокнуть. Зато ксерокс воспроизвел все крошечные картинки на полях и в самом тексте, который был окаймлен петлистой рамочкой, тщательно выведенной черной тушью. Сверху крупными прописными буквами значилось:
ДЕКАНУ ЖЕНСКОГО СТУДЕНЧЕСКОГО СООБЩЕСТВА
ДОКТОРУ ГЕРДЕ ХИММЕЛЬБЛАУ,
а дальше, меленько:
от пегги ноллетт, женщины и студентки.
Начиналось письмо так:
Я хотела бы изложить офисальную жалобу на ЗНАМЕНИТОГО ЗАЕЗЖЕГО ПРОФЕССОРА, которого факультет счел возможным назначить руководителем моей научной работы, дизертации по теме "Женское тело и Матис".
По моему мнению, которое я уже прокомментировала всем кто захотел выслушать а именно Дагу Марксу, Трейси Авизон, Энни Мэнсон а также вам доктор Герда Химмельблау такому человеку ни в коем нельзя было поручать руководство подобной работой, поскольку он ни в коей не сочувствует феминистской тематике. Он - так называемый ЭКСПЕРТ по так называемому МАСТЕРУ МОДЕРНИЗМА, но что он знает о Женщине или внутренних порывах Женского Тела, которое доныне хранило молчание и лишь сейчас обретает голос?
Дальше следовала серия крошечных карандашных рисунков, которые доктор Химмельблау, рассматривая оригинал, опознала как губы: не то ротовые, не то вагинальные, одни приоткрытые, другие - закрытые наглухо, третьи - испещренные волосками, и все - бесстыдно-жадные.
Его критика всего мною написанного никчемна и одновременно чрезвычайно агрессивна и деструктивна. Он не понимает что мой проект внеистричен что он не должен включать в себя опсание так называемого развития так называемого стиля или подхода Матиса поскольку мои утверждения по сути его ниспровергают и поданы под теоретическим углом, с привлчением соврменных критичских методов, для которых хронология жизни Матиса или порядок сотврения им своих "шедевров" не имеют абсолютно никакого значения.
Однако хоть я и намревалась начать с излжения моих теортических взглядов я все же настаиваю на обвинении ЗЗП в сексуальных домогательствах я могу и готова привести все спесфические подробности поверьте мне доктор Химмельблау но сначала я обрисую случвшееся кратко чтобы вы поняли что так оно и было.
Я еще не оправилась от шока поэтому прошу прстить некторую бессвязность.
Все началось с моих всегдашних споров с ЗЗП. Он спросил, почему я не написала следующий кусок дизертации, а я сказала что плохо себя чувствовала и занималась собствным творчеством, вы ведь знаете, что я учусь по двум спесальностям, и оценки за творчские работы важны не меньше, чем оценки по истории искусства, а я как раз достигла очень ответственной стадии в моей Работе. Но я все-таки написала о том, как Матис изврщает Женское Тело, в особенности спесфически женские органы: груди, влагалище, половые губы и т. д. и т. п., а также как он наращивает Плоть на опрделенных местах Тела, которые особенно привлекают мужчин, но женщины при этом лишаются пдвижности - например он создает огромные, непомерно раздутые бедра или выпяченный вперед живот. Со временем я обзательно свяжу эти наблюдения со всей традицией избражения женщин-рабынь и одалисок, но я еще не исследовала этот вопрос достаточно подробно.
Кроме того, его Женщины не имеют черт лица, их лица пусты, точно у кукол, и мне кажется это зловещим.
Так или иначе, я рассказала ЗЗП, в каком напрвлении намерена двигаться, хотя действительно написала очень мало, но он начал со мной спорить и договорился до того, что я отношусь к Матису враждебно и с ненавистью. Я ответила, что это не есть значмая критика моей работы и что сам Матис враждебно и с ненавистью относился к женщинам. На это он сказал, что Матис женщин любил и вожделел (!!!!) к ним, я вставила "вот именно", но он не уловил издевки и продлжал осаживать унижать втаптывать меня в грязь. И даже если бы ничего худшего не случилось разве это - наставник? Он уверял меня что я наврняка провалюсь на защите а разве так должен вести себя научный рукводитель? Я была так расстроена просто убита и тут он похлопал меня по плечу и вроде как стал утешать. Ну я и объяснила как поглщена своим творчством и что моя работа - а это серия инзталляций под названием "От извращений к правде" - является частью моей критики Матиса. И тогда он благосклонно согласился взглянуть на мои произведения, поскольку, мол, готов поставить мне более высокий балл, если мое собствнное творчество обогащает мои идеи о Матисе. И добавил еще, что студентам-художникам часто бывает затрднительно выразить себя словами, хотя сам он находит язык "столь же чуственным инструментом, сколь кисть и краски". (Я могла бы конечно сказать пару слов об его литературном стиле, но воздержусь.) [Последнее предложение было густо замарано, но читалось легко.]
Вот так, любезно, он соизволил прийти ко мне в студию, чтобы посмотреть мою работу. Я сразу поняла что ему не понравилось что ему все это отвратительно. Чему ж тут удивляться? Мое тврчество не стрмится угодить всем и каждому. Он однако пытался сохранить хорошую мину при плохой игре: повосхищался парой-тройкой неконзептуальных работ и даже выдавил из себя что воздух в студии напоен мощью чувств. Я пыталась объяснить что цель проекта: пересмотр, переделка, коренное исправление Матиса. У меня есть объемная конзтрукция из проволоки, алебастра и пластилина - называется "Сопротивление мадам Матис", - и там избражено, как во время войны его жену и дочь пытают в застенках гестапо - а ведь так оно и было! - а он сидит себе в позе Будды и кромзает ножницами бумажки для апликаций. Ему не сообщили, что их пытают, чтоб - не дай бог! - не отвлечь от работы. Когда я об этом узнала, меня чуть не стошнило. И у моих гестаповцев точно такие же ножницы.
Потом вдруг ЗЗП сменил офисальный тон на интимный. Приобнял меня, сказал, что на мне слишком много одежды, что вся она давящих, тяжелых тонов и что он советует мне все это снять и ощутить, как воздух омывает тело. Сказал, что хочет увидеть меня в ярком и что я очень красивая девушка - если дам себе волю. Я ответила, что моя одежда - мое кредо, а он заявил, что это очень печальное кредо и начал целовать меня, ласкать - вплоть до самых интимных частей тела это было отвртительно и я не стану все это описывать хотя могла бы уж вы поверьте доктор Химмельблау если понадбится я изложу все до мельчайших подробностей просто сейчас меня еще трясет и я еще не оправилась от шока. Чем сильнее я отбивалась тем настойчивей он лез под одежды и прижмался но потом я пригрозила что при первой возможнсти вызову полицию и тут он одумался и сказал что в старые добрые времена человеческое тепло и чуственность соединяли художника и модель прямо в студии я добавила "только не в моей студии" а он сказал "увы" и ушел добавив на прощание что я почти наверняка завалюсь по обеим спезальностям.