Протекторат

Что касается меня, то я, будь путешествия во времени возможны, наверное, не устояла бы перед соблазном кое-что изменить в прошлом. Убивать отца я бы, конечно, не стала, все-таки он мои отец; но постаралась бы спасти от него мою бедную мать. Я бы сделала все возможное, чтобы они не женились, — а в таком случае я бы никогда не родилась и, следовательно, не смогла бы помешать их браку. Получается замкнутый круг логических противоречий, выхода из которого я не вижу. Разумного выхода. Просто не обращать на это внимания, как делают сторонники путешествий во времени, недостойно мыслящего человека.

Другое дело, параллельные реальности. Это тоже фантастика — но фантастика строго научная, безо всяких «временных петель» и прочих подобных глупостей. В рамках этой гипотезы запросто уживались и Тори, и парочка Ломбарде, и двойники многих других людей — например, той девушки, которую обвиняли в убийстве доктора. Как там ее зовут? Алена, кажется, а фамилия начинается на «Гав» или «Габ». Капитан Романо думал о ней лишь мимоходом, и мне не удалось разузнать никаких деталей. Я собиралась заняться этой историей как-нибудь позже, она представлялась мне менее перспективной, чем случай с Ломбарде, чье существование в двух экземплярах было бесспорным фактом. Однако после разговора с Вентури у меня возникло сильное подозрение, что тут мне ловить нечего — если его приятель что-нибудь знал о двойниках, то теперь он все позабыл благодаря меткому удару Тори. Я, конечно, не отказалась от идеи встретиться с Ломбарде и основательно покопаться в его мозгах, но надежд на успех было очень мало. А вернее, не было вовсе — еще на Терре-Сицилии, «программируя» Василова на предотвращение диверсии, мой двойник доказал, что умеет просчитывать ситуацию в мельчайших деталях.

Тори, плутовка! Я хочу тебя найти. И хорошенько надрать тебе задницу за все эти штучки…

Когда я допивала сок, ко мне без спросу подсел молодой человек в светло-сером костюме с галстуком. Заметив мелькнувшее на моем лице неудовольствие, он с обезоруживающей улыбкой пояснил:

— Все столики заняты, а присоединяться к кому-нибудь из коллег я не хотел. Сейчас у меня перерыв, и я не собираюсь слушать их рассуждения о постановлениях и прецедентах. Общество красивой девушки куда приятнее — даже если она считает меня бесцеремонным нахалом.

Я слабо улыбнулась:

— Говорят, наглость — второе счастье.

— Вполне может быть. По крайней мере, я на жизнь не жалуюсь.

Молодого человека звали Веселин Тодоров. Он, как и большинство посетителей кафе, был адвокатом и работал здесь, в одной крупной юридической фирме. Я вспомнила слова водителя такси, что это здание битком набито адвокатскими конторами, и по короткой цепочке ассоциаций мои мысли снова вернулись к девушке, у которой, возможно, имелся двойник.

Разыскать ее не составит труда — ведь далеко не каждый день школьницы убивают своих докторов. Даже если окажется, что этим летом на Дамогране случилась эпидемия подобных убийств, вряд ли много преступлений было совершено девушками с именем Алена. К тому же с этим делом был связан громкий скандал — прокурор попытался смошенничать. В правовых государствах такие истории вызывают много шума.

После некоторых раздумий я решила воспользоваться случаем и навести у Тодорова некоторые справки.

— Так вы адвокат? — поинтересовалась я.

— Да. — Он явно обрадовался, что я завела с ним разговор. — Работаю этажом ниже.

— Неужели в «Трех К»? — Так сокращенно называли его родную фирму «Корнилов, Козлович и Корнблат».

— Именно там. — Он хотел было намекнуть, что занимает в конторе значительное положение, но потом передумал, рассудив, что я все равно ему не поверю и сочту его хвастуном. — А вы собираетесь стать нашим клиентом?

— Нет, вряд ли. Ваша фирма очень авторитетна, но вы в основном специализируетесь по корпоративному праву. А у меня обычный гражданский иск. Мне нужен адвокат, имеющий большой опыт судебных разбирательств. Например, такой, как тот ваш коллега, который недавно утер нос прокурору, поймав его на сокрытии улик. К сожалению, я забыла его имя и даже не знаю, в каком городе он живет.

Мои слова попали в цель.

«Проклятый Поляков! — с досадой подумал Тодоров. — Везучий, сукин сын! Он же по сути ничего не сделал, только нашел свидетеля. А из него сделали героя, клиенты валят к нему толпами, вот и эта красотка туда же… Как все-таки несправедливо устроен мир!»

Из глубины его памяти на поверхность сознания всплыли все интересующие меня сведения. Обвинявшуюся в убийстве доктора девушку звали Алена Габрова, она жила не так далеко отсюда, в городе Нью-Ванкувере. А адвокат, который защищал ее, был здешний, монреальский. Его контора находилась в этом же самом здании, на двадцать первом этаже. Звали его Игорь Поляков. Сорокалетний вдовец, блондин выше среднего роста, с подтянутой спортивной фигурой. Если верить «картинке», возникшей в воображении Тодорова, то весьма недурен собой, можно сказать, смазлив — но чисто по-мужски. Такие типажи часто встречаются на обложках сентиментальных женских романов. Короче, мечта любой старой девы.

Надо отдать Тодорову должное — он все же назвал имя Полякова, рассказал, где находится его контора, и честно признал, что это хороший адвокат. Мы еще пару минут поговорили, затем я, поблагодарив Тодорова за содержательную беседу и бесплатную информацию, ушла из кафе и на лифте поднялась на двадцать первый этаж.

Мой план был прост и бесхитростен — записаться к Полякову на прием, получить у него консультацию о моем гипотетическом разводе, а заодно вытянуть из него все, что он знает о своей бывшей клиентке, включая то, где она живет. А может, ему известно и кое-что о двойниках — ведь, по мнению Тодорова, представляя суду алиби, он действовал слишком прямолинейно, словно был уверен в его подлинности и не опасался, что в рукаве у обвинения имеются какие-нибудь контрдоводы.

К сожалению, мой план не сработал. Игоря Полякова в конторе не оказалось. Как сообщила мне его секретарша, в последнее время он редко появляется на работе, не берет новых клиентов и занимается только старыми делами. В ее мыслях сквозила сильная обеспокоенность нынешним состоянием шефа — он стал каким-то мрачным, апатичным, угнетенным, заметно похудел и осунулся. Секретарша была убеждена, что это из-за женщины, и на все заставки проклинала «подлую шлюху», которая посмела обидеть «такого классного мужика».