Страница 29 из 47
Конечно, обман не мог длиться сколь-угодно долго. Приблизительно через год кое-кто из новопричащенных поймет, что для овладения Формирующими необходима лишь соответствующая психологическая подготовка а я перевернул все с ног на голову и, образно говоря, пытаюсь учить слепых котят охотиться на мышей. Я не сомневался, что до некоторых пор мои соратники будут держать свои догадки при себе, однако рано или поздно утечка информации все же произойдет - через родственников, друзей, приближенных. Но к тому времени уже должна вступить в решающую фазу операция "Подсадные утки", которой я отводил главенствующую роль во всем моем плане, и ее провал означал бы крушение моих надежд на предотвращение кризиса. Я очень полагался на "подсадных уток"; они должны были влиться в ряды причащенных "по высокому мастерству" и вместе с ними составить ядро моей команды, прочный фундамент будущего Дома у Источника. Только бы все получилось...
Я взглянул на свои наручные электронные часы, подаренные мне Брендой, - шедевр технологической мысли в сочетании с последними достижениями магии. В них был встроен крохотный Самоцвет, контактирующий с Формирующими, что позволяло им в точности отсчитывать время Основного Потока и, как следствие, давать информацию о течении времени в других мирах, а также отмерять мое собственное биологическое время. Вообще-то я человек старомодный и раньше обходился без личных таймеров, но перед таким подарком устоять не смог. Эти часы еще ни разу не давали сбоя - ни в Тоннеле, ни при мгновенном перемещении, и функционировали даже в Безвременье. Правда, я опасался опускать их в Источник, хотя Бренда утверждала, что и там с ними ничего не случится. Моя сестра из скромности не называла себя гением, но я все больше убеждался, что она таковым является. Пусть ей не удавалось, как Диане, напрямую работать с операционной средой, зато она сумела "подружить" свой компьютер с Образом Источника. Детали этой "дружбы" я представлял очень смутно, но отдавал себе отчет в том, что в распоряжении сестры оказался мощный магический инструмент с невероятно высоким созидательным и разрушительным потенциалом. Самое странное, что я нисколько не боялся Бренды, хотя подозревал, что она стала гораздо могущественнее меня. Я чувствовал, что могу во всем положиться на нее, могу доверять ей, как никому другому. Я считал ее почти ангелом, она казалась мне чистой и непорочной, и я любил ее - как сестру и как человека. У Бренды были свои причуды - и я находил их очаровательными, особенно ее экстравагантную манеру одеваться; были у нее свои проблемы - и я очень хотел помочь ей, но пока что не знал как...
Все эти мысли пронеслись в моей голове, когда я смотрел на часы. Здесь, на Земле Артура, на широте Авалона было около трех пополуночи. Я переключил циферблат на Страну Вечных Сумерек - повсюду шел пятый час терции, начиналась сиеста. Далее, на Земле Гая Аврелия, в Европе был поздний вечер. Что ж, и там и там подходящее время. Коль скоро я бездельничаю, можно поговорить с моим уполномоченным в Экваторе и узнать, как продвигаются дела с вербовкой "подсадных уток".
Я подошел к большому зеркалу, висевшему на стене, пододвинул стул, сел и послал мысленный вызов. Приблизительно через полминуты на связь со мной вышел мой кузен Дионис, а точнее - Дионис XXXVII из Сумерек. Черноволосый и черноглазый, с вечно серьезным лицом и меланхоличным взглядом, он совсем не походил на своего легендарного и легкомысленного тезку Диониса I, которого во многих мирах почитали за бога. Этот же Дионис на божественность не претендовал, жил спокойно, великих деяний не совершал, а в свое время даже отказался стать понтификом Олимпа правителем самого большого, самого блестящего города в Истинных Сумерках, расположенного высоко в горах, на самом краю Дневного Предела. С тех пор, как восемь тысяч лет назад Янус покинул Олимп и поселился в Замке-на-Закате, городом от его имени правят понтифики, которые сменяются через каждые сто лет. По существу понтифик Олимпа является вторым лицом в Доме после Януса, и желающих занять этот почетный пост среди принцев Сумерек всегда в избытке. Тем не менее Дионис вежливо, но в категорической форме отверг предложение деда стать его заместителем - как я полагаю, из-за своего происхождения, поскольку он, что называется, был "левым" принцем, незаконнорожденным. (История о том, как скромная пай-девочка Помона, которой в мужья то и дело попадались отъявленные негодяи, после очередного развода пустилась в отчаянный загул, слишком печальна для того, чтобы рассказывать ее во всех подробностях. Посему я ограничусь лишь констатацией факта, что даже она не знала, от кого у нее сын, так как не могла толком припомнить миры, где побывала, и мужчин, с которыми спала).
В отличие от Царства Света, в Сумерках всегда терпимо относились к бастардам. Диониса никто не попрекал в отсутствии отца; он не страдал от комплекса неполноценности на этой почве, но знал свое место и не карабкался наверх по головам других. Наверное, Янус оценил это, когда хотел назначить его понтификом.
В частной жизни Дионис был мягок и сердечен, как и его мать, но не в пример ей был по натуре своей заядлым скептиком и пессимистом. В определенном смысле он был счастливейшим человеком, ибо, предполагая наихудшее, он испытывал удовлетворение всякий раз, когда дела оборачивались не так плохо, как ожидалось; его крайний пессимизм зачастую напоминал безграничный оптимизм. Сам Дионис редко улыбался, зато в его обществе уровень веселья всегда был гораздо выше среднестатистического. Как бы компенсируя этот свой недостаток, он заставлял своих собеседников улыбаться и за себя, и за него. Друзья и знакомые считали Диониса хорошим парнем, а многие женщины находили его милым и привлекательным.
Появившись в моем зеркале, Дионис поднял руку в приветственном жесте. Он был одет в коричневый камзол с расстегнутыми пуговицами, черные штаны и высокие кавалерийские сапоги с отворотами. Позади него на столе я увидел кожаную портупею, шпагу, плащ и шляпу.
- Ты на Земле Аврелия? - спросил я, ответив на его приветствие.
- Нет, но только что оттуда.