Маргарита Наваррская

Друзья подъехали к Филиппу и спешились.

- Привет, соня! - загрохотал Эрнан. - Проспался, наконец?

- Говорят, ночью ты был у принцессы, - вставил свое словечко Симон. Ну и как, здорово развлекся?

Филипп содрогнулся.

- Ой! Не напоминай!

- Что, объелся?

- Да вроде того, - уклончиво ответил Филипп и решил переменить тему разговора: - Так вы уже размялись?

- Да вроде того, - передразнил его Эрнан. - И даже чуток отдохнули в той рощице. Этак самую малость... - Он сухо прокашлялся. - Черт! Жажда замучила. Пожалуй, пора возвращаться.

Филипп это предвидел.

- Может быть, сначала перекусим? - с улыбкой спросил он.

- А? - оживился Эрнан. - У тебя есть еда?

- Естественно... Гоше, - велел он слуге, - занеси котомку в шатер... Давайте войдем, ребята, укроемся от солнца. Вот жара-то адская, не правда ли? Если такое будет твориться и во время турнира, дело дрянь.

- Гораздо хуже будет, если зарядит дождь, - заметил Эрнан, следом за Симоном входя в шатер. - К жаре я привык в Палестине. А вот дождь... Терпеть не могу, когда чавкает грязь под ногами лошадей.

- Кому как, - пожал плечами Филипп.

Внутри шатра они устроились на мягкой подстилке из соломы, накрытой сверху плотной тканью, и принялись за еду. Филипп маленькими глотками потягивал из бутылки вино и, добродушно усмехаясь, наблюдал, как его друзья с громким чавканьем уписывали за обе щеки внушительные куски хорошо прожаренного и обильно сдобренного пряностями мяса.

Наконец Эрнан удовлетворенно похлопал себя по животу и сыто отрыгнул.

- Очень даже неплохо, - проворчал он, отбросив в сторону пустую бутылку и извлекая из котомки следующую. - Это, как я понимаю, наваррское. Великолепное вино, нечего сказать.

- Гасконское лучше! - хором возразили Филипп и Симон, затем недоуменно переглянулись и громко рассмеялись.

Эрнан тоже захохотал.

- Экие мне патриоты! У дураков, говорят, мысли сходятся.

Симон мигом унял свой смех.

- Ты меня обижаешь, Эрнан, - с оскорбленным видом произнес он.

- Это насчет чего?

- Насчет дураков, разумеется.

- А-а, понятно! - Шатофьер уже привык, что зачастую Симон принимает шутки за чистую монету, и давно перестал этому удивляться. - Ты уж прости, дружок, что я лишний раз напомнил тебе о твоем несчастье... Да, кстати, Филипп, об обиде.

- О какой еще обиде?

- Твой будущий тесть, оказывается, пригласил в числе зачинщиков Гамильтона.

- Ну и что? Судя по рассказам, Ричард Гамильтон - добрый рыцарь.

Эрнан состроил презрительную гримасу.

- Да уж, добрый! - негодующе фыркнул он. - Много хуже меня.

- Не спорю. Но это еще не значит...

- Значит!!! Почему он, почему не я?! Ведь я лучше, я сильнее! Какого черта, спрашивается, король пригласил зачинщиком его, а не меня?

- Думаю, потому что он издалека...

- Шотландский выскочка!

- Выскочка, не выскочка, однако прославленный воин. - (Филипп решил не бередить рану друга и умолчал о том, что поначалу король собирался пригласить седьмым зачинщиком Шатофьера, но, получив письмо от Ричарда Гамильтона, в котором тот изъявлял желание принять участие в турнире, отдал предпочтение шотландцу). - Надеюсь, ты не упустишь случая доказать свое превосходство над ним?

- Непременно! Я покажу этому сукину сыну, где раки зимуют.

- Между прочим, - Филипп извлек из-за отворота камзола копию регламента. - Ты можешь записаться еще до жеребьевки - но только начиная с третьего круга.

- Я уже записался, - ответил Эрнан. - Пятнадцатым.

- Не хочешь рисковать?

- Ха! Разве это риск? Это называется полагаться на случай. Когда придет время бросать жребий, незабитыми останутся лишь четырнадцать первых и, возможно, еще несколько последних мест - и на них будут претендовать не менее полусотни рыцарей. А я не хочу, чтобы глупая случайность помешала мне сразиться с Гамильтоном.

- Понятненько, - сказал Филипп. - Ну а ты, Симон, тоже записался?

- Да какой из меня рыцарь! - небрежно отмахнулся тот. - Впрочем, если кто-то из вас возглавит одну из партий в общем турнире, я, конечно, присоединюсь к нему... Ну, и еще попытаю счастья в охоте за сарацинами.

Эрнан усмехнулся и вновь запустил руку в котомку.

- Ай-ай-ай! - сокрушенно произнес он, вынимая последнюю бутылку. Осталась единственная и неповторимая.

- Не грусти, - утешил его Филипп и протянул ему свою, полную на две трети. - На, возьми. С меня достаточно.

- И мою можешь взять, - добавил Симон. - Там осталась почти половина.

Шатофьер одобрительно хмыкнул.

- Вот и ладушки. Вы, ребята, настоящие друзья... Ну что ж, коль скоро у меня есть что пить, я, пожалуй, побуду здесь до приезда императора. Передайте Жакомо...

- Это излишне. Август Юлий изменил свои планы. Он прибывает завтра утром.

- Ах, так! Тем лучше. Тогда я чуток сосну в твоем шатре, не возражаешь?

- О чем может быть речь! - пожал плечами Филипп. - Спи здесь, сколько тебе влезет.

- Так я и поступлю, спешить-то мне некуда. Во дворце меня никакая барышня ведь не ждет... Да, вот еще что, Филипп. Отныне в нашей компании остался лишь один монах - я.

- В каком смысле?

- В самом прямом. Сегодня ночью Габриель, наконец, последовал твоему совету и распростился со своей девственностью. Помнишь, вчера он весь вечер увивался около той смазливенькой девчушки, сестры Монтини? - Эрнан лукаво прищурился. - Говорят, ты уже положил на нее глаз, но Габриель тебя опередил.

- Ба! - изумился Филипп. - Кто это - "говорят"?

- Спроси лучше у Симона. Это он мне рассказал.

Филипп повернулся к Симону:

- А ты-то откуда знаешь?

Тот почему-то смутился.

- Я сам видел, собственными глазами.

- Что?!! - вытаращился на него Филипп.

- Ну, не... не это, а... Собственно, я видел, как Габриель выходил из ее комнаты.

- Ага, понятно. Ты разговаривал с ним?

- Да.

- И он не попросил тебя держать язык на привязи?

- Ну... Собственно говоря... Это...

- Все-таки попросил?

Симон виновато заморгал.

- Да, попросил.

- Ах, ты трепло несчастное! - негодующе рявкнул Эрнан. - Какого тогда дьявола ты разбалтываешь чужие секреты?! К твоему сведению, Филипп, этот пустомеля уже по всему дворцу раззвонил про Габриеля и его барышню.

Филипп укоризненно поглядел на Симона и вдруг улыбнулся.