Адепт Источника

- Глупости! - резко произнесла Юнона. Как я и ожидал, ей пришлось не по нутру мое предположение. - У Александра нет никаких мотивов.

- Есть, - возразил я. - Он всегда ненавидел меня.

- Но вряд ли до такой степени, - заметила Пенелопа, - чтобы желать смерти своей матери.

- Он мог не знать, что она здесь.

- Глупости! - повторила Юнона. - Существо из Порядка было послано не для сведения личных счетов, а чтобы преградить тебе путь к престолу.

- А ты уверена, что Александр не метит на престол?

- Глупости! - настаивала мать. - Его никто не примет, и он знает это. Он прекрасно понимал, на что идет, когда отрекся от Митры и принял христианство.

- Гм-м... Он всегда может совершить обратное. Так сказать, путь покаяния никому не заказан. И кстати, я тоже христианин. Двадцать лет назад меня окрестили и нарекли Кевином, и к твоему сведению, отречение пока что не входит в мои планы. Я чувствую сентиментальную привязанность к своему новому имени и к религии, которую исповедовал последние два десятилетия, хотя никогда не был особенно набожным.

- Но ты не отрекался от Митры. А Александр отрекся - причем не из политических, а из чисто идейных соображений.

- Минуточку! - оживилась Бренда. - А ведь Артур дело говорит. Мама так увлеклась, защищая Александра, что совсем забыла про Харальда.

Пенелопа и Брендон быстро переглянулись и дружно закивали. Юнона поджала губы и потупилась.

- Харальд? - удивленно переспросил я. - Это еще кто такой?

- Сын Александра, - ответила Бренда. - Полукровка. Он родился еще до твоего исчезновения, но долгое время никто не знал о его существовании.

- Ну и ну! - сказал я. - Вот так сюрприз! Почему вы до сих пор молчали?

Бренда пожала плечами.

- Я полагала, что тебя не очень обрадует известие о появлении нового родственника по этой линии.

- Еще бы!

- Вот и не хотела тебя расстраивать.

- Я тоже, - сказала Пенелопа.

Брендон молча кивнул.

Мать сидела, нахмурившись, напряженно над чем-то размышляя. Я понимал, что ее мысли были далеки от радостных, и искренне сочувствовал ей.

- У кого-нибудь найдется закурить? - справился я.

Брендон вытащил из кармана брюк помятую пачку каких-то шикарных сигарет и угостил меня одной. Пенелопа тут же сотворила простенькое заклинание, и на кончике сигареты затлел огонек. Я затянулся, выдохнул дым и сказал:

- Спасибо, Пенни.

- Не за что. Просто я подумала, что сейчас колдовство тебе противопоказано.

- И правильно подумала, - подтвердил я. - Чувствую я себя прескверно. Боюсь, мои нервы не выдержат, попытайся я манипулировать даже самыми примитивными силами.

Юнона заботливо прикоснулась ладонью к моему лбу.

- Тебе очень плохо, сынок?

- Я истощен. Я черпал энергию из таких глубин Источника, что он чуть не убил меня... - Вдруг я кое-что вспомнил, и это воспоминание поразило меня, как громом. Однако я сдержал первый порыв и не стал делиться своей невероятной, ошеломляющей догадкой с родными. Только что возникшая в моем мозгу мысль была еще слишком сырая, к тому же я не был полностью уверен, что не стал жертвой игры собственного воображения, когда находился на грани помрачения рассудка. Но если это действительно было, то мне придется в корне пересмотреть свои и без того туманные представления об Источнике. Нужно будет поразмыслить об этом на досуге - а сейчас не время, других забот хватает.

Где-то с минуту я молча курил, свыкаясь с тем, что в игре, которую мы именуем жизнью, появилась новая фигура - сын моего старшего брата Александра.

- Ну и дела! - наконец проговорил я. - И так неладно в королевстве Датском, а тут еще Харальд, как чертик из табакерки... Надеюсь, он хоть ублюдок?

- Увы, нет, - покачала головой Бренда. - Он законнорожденный.

- Вот те на! Как же так получилось?

- Александр был тайно обвенчан с его матерью, - объяснила сестра. - И по всей форме зарегистрировал свой брак в Доме Теллуса. Так что, согласно Договору о взаимопризнании культов, Харальд - законный сын Александра и полноправный принц Света.

- А еще, - добавил Брендон. - С формальной точки зрения он, как сын нашего старшего брата, имеет больше прав на престол, чем мы с тобой или Эрик.

- Это неважно, - сказала Юнона. - Коль скоро мы собираемся сместить Амадиса, то весь порядок наследования рушится.

- Это станет важно, - заявила Бренда таким тоном, будто возобновляя давний спор, - если с Амадисом вдруг произойдет несчастный случай.

Ага, вот оно что! Я уже задумывался над тем, предпринимались ли наиболее рьяными сторонниками Брендона попытки физического устранения Амадиса. Теперь ясно, что их удерживает... Если удерживает.

- А где он сейчас? - спросил я. - Имею в виду Харальда.

Мне ответила Пенелопа:

- Он жил вместе с отцом на Земле Гая Аврелия, занимал какой-то высокий пост в его ордене, но пять лет назад, видимо, что-то не поделив с Александром, покинул свой мир и явился ко двору в Царстве Света.

- И как его там приняли?

- Весьма благосклонно. Амадис осыпал его милостями, более того лично провел обряд его посвящения Митре...

- Вот как?! - изумился я. - Сын Александра принял митраизм?

- Причем с полным отречением от христианства, - вставила Бренда. Оценил?

- Да, - сказал я и закашлялся от неожиданности. - Оценил... - Когда кашель прошел, я продолжил свои расспросы: - Итак, он принял посвящение Митре и отрекся от Христа. Что было дальше?

- Харальд провел в Царстве Света без малого четыре года и за это время стал одним из лидеров радикальных митраистов.

- Этой секты фанатичных молодчиков?

- Теперь это не секта, а весьма влиятельная организация, - заметил Брендон. - Политическая партия с сильным религиозным уклоном. На словах радикалы декларируют лояльность к существующему режиму, но втайне противодействуют ему. Не решаясь объявить их всех скопом вне закона, королева Рахиль расправляется с ними поодиночке, преследуя самых неугодных ей. В прошлом году против Харальда было выдвинуто обвинение в государственной измене, но он скрылся, не дожидаясь суда.

- Однако не примкнул к оппозиции?

- Нет, он вообще где-то пропал, и с тех пор о нем ничего не слышно. Полагают, что он возвратился к отцу.