Страница 84 из 158
Жена Оггинса, тоже закордонный агент НКВД, после того как мужа посадили в тюрьму в СССР, уехала в США, стала сотрудничать с ФБР и начала кампанию за вызволение мужа. Опасаясь скандала, решили и это дело по-келейному: сделали Оггинсу укольчик по примеру других. Вряд ли Судоплатов раскрывает всю картину послевоенного террора и внутри страны, и за границей. Он чувствовал себя на вершине славы – один из мощных мужей тайной полиции.
Однако рано или поздно за все приходится платить: уже в 1951 году с началом «дела врачей» были арестованы многие руководители органов (евреи по национальности), обвиненные в «сионизме», смерть Сталина повлекла новую вспышку борьбы за власть, затем – расстрел Берия и аресты его приближенных, в том числе и Судоплатова. Произошло это 12 августа 1953 года (ему было 46 лет) – дальше начнется черная, а возможно, и самая светлая, искупительная часть жизни Павла Анатольевича, его хождение по мукам. Допросы на всех уровнях, следователи и прокуроры, чутким носом улавливавшие политическую конъюнктуру обвинения в попытках вместе с Берия заключить сепаратный мир с Гитлером и участии в «заговоре Берия» против партии и так далее, и тому подобное. Бутырка, Лефортово, Владимирская тюрьма.
По иронии судьбы, в последней подобралась приятная компания: бывший министр иностранных дел Латвии Мунтерс, вывезенный оттуда в 1940 году (вначале Судоплатов устроил его преподавателем в Воронежский университет, но недолго ему пришлось здравствовать на ниве просвещения), бывший заместитель председателя Думы В. Шульгин, захваченный в 1945 году в Белграде: сын Сталина Василий, устраивавший скандалы и требовавший его выпустить, а также шеф «лаборатории по ядам» Майроновский, милый человек.
Вскоре круг пополнился старым другом и соратником Эйтингоном, многими другими чекистами. Так прошли в тюрьме 15 лет – «расплата за ошибки, она ведь тоже труд».
21 августа 1968 года (роковая дата) Судоплатов обрел свободу и занялся литературной деятельностью под псевдонимом Андреев. Опубликовав три книги, получил право на пенсию как литератор (130 рублей в месяц) и был доволен гонорарами, более того, все больше увлекался писательством, пытаясь утвердить себя. Сначала по совету друзей и не требовал реабилитации, однако к концу 70-х уже начал обращаться во все инстанции. Но колеса нашей бюрократической телеги всегда двигались еле-еле, а мысли чиновников не поспевали за свежими поветриями, отнюдь не случайно, что реабилитация прошла лишь в 1992 году.
К чекистам и вообще к тайной полиции в любом обществе особое отношение: их не любят и всегда мерят специальной меркой, и обычно судят по гамбургскому счету. Политикам удобно отыгрываться на тайной полиции, замазав грехи собственные. Так после Сталина спокойно жили – не тужили партийцы-сталинисты из его антуража вроде Суслова, да и члены хрущевского, а потом брежневского Политбюро, определявшие и санкционировавшие все репрессии органов, никогда плохо себя не чувствовали и не чувствуют. Писателям и журналистам (не будем зря трепать их имена, глупо требовать героизма в условиях рабства) прощают участие в политическом оглуплении страны, хотя слово может принести не меньше зла, чем репрессии. Наверное, хорошо, что возмездие не настигает всех.
Что же, Судоплатов, наверное, искупил свою вину в тюрьме, подвел итоги своей жизни в мемуарах. Жаль, что в них не видно его души. Она заслонена пестрым и зачастую неточным хаосом событий, известных из западных книг о КГБ.
Необычное это было поколение: они легко шли на смерть, но боялись сказать лишнее слово, они умели неукоснительно подчиняться и выполнять приказы, но страх, взлелеянный в период сталинщины, совершенно лишил большинство их мыслить свободно (впрочем, это не только их беда), они отталкивали своим фанатизмом или догматизмом, но подкупали бескорыстием – большинство жили скудно, тех, кто стремился к комфорту, зачастую карали как «морально разложившихся», помнится, все ахали от ужаса, когда прошел слух, что у Абакумова после ареста нашли целых шесть костюмов.
У Гудзенко есть строчки: «Нас не надо жалеть, ведь и мы никого не жалели». Не жалели ни врагов, ни друзей.
Судоплатов и его соратники – это строители великой державы, крепости на костях, они – хранители ее мощи, палачи и мученики в одном лице…
Мы все еще по инерции размахиваем руками по поводу ужасного сталинского прошлого, а уже давно у наших границ льется и льется кровь, словно собираясь нас захлестнуть, и гуляет террор по стране, и терзают сердце выстрелы из октября 1993 года, и десятки безгласных трупов, и вдруг кажется, что ни мир, ни страна, ни человек совершенно не изменились, что история фатально и жутко повторяет себя, и кровь вокруг, кровь и порох, и нет этому ни конца ни края.
Уроки прошлого? Смешно.
(М. Любимов. // Совершенно секретно. – 1994. – №6)