Страница 14 из 158
Шантаж
Вместо шести тысяч долларов держатель «компромата» получил от киллера две пули. Фотографией Олег Шаронов от нечего делать начал баловаться еще в школе. Но ни тогда, ни много лет спустя он не задумывался над тем, что из любительского увлечения можно при желании извлекать некоторые материальные блага. Шальная, авантюрная идея посетила его неожиданно, после просмотра по видику фильма про… шантажиста-фотографа. «Во, балбес! Как же раньше не допер! – Олег даже защелкал от нахлынувшего возбуждения пальцами. – Это ж бабки поиметь можно, особо не напрягаясь?!»
Поднапрячься все-таки пришлось. В том смысле, что возникла необходимость сосредоточиться на поисках «объекта» съемки. Как и само озарившее его «ноу-хау», такой «объект» тоже всплыл нежданно-негаданно. Сидел Шаронов как-то в пивбаре с бывшим одноклассником. Как обычно бывает в таких случаях разговор велся «стихийный», «прыгающий» с одного «кадра» на другой. Вадим, приятель, в какой-то связи, а может и без нее, поведал, что его преуспевающий в бизнесе шеф, директор МП Сергей Кравченко, двадцать дней будет «холостяковать» – отправляет жену в санаторий на Нарочь.
– Нормальный он хлопец, а Катька у него… гы-ги… так сказать, – спошлил по пьяному делу Вадим. – Я Сергею чуть не ляпнул: куда ты, мол, ее отпускаешь? Она же как более-менее видного мужика увидит – аж дрожит.
– А когда едет? – вроде как между прочим поинтересовался навострившийся Шаронов.
– Завтра, харьковским…
…Супруги Кравченко обменялись на перроне скромными «буськами», длинноногая, стройная Катька кокетливо сделала мужу ручкой и поднялась в вагон. Короткую сцену прощания Шаронов наблюдал из Противоположного тамбура и не преминул про себя отметить, что Катерина даже, вроде, не пыталась скрыть на лице радость от того, что уезжает. «Вадик прав. Похоже, на Нарочи я без работы не останусь».
«Путевка горит!» – это выражение имеет на курортах совсем иной смысл, чем в кабинетах профсоюзных лидеров. «Путевка горит» – значит, жаждущую общения леди в первые, самые благоприятные для знакомства дни обошли вниманием, и она мечется, неистово завидуя подруге по комнате, которая уже успела обзавестись «ейным хахалем» и теперь наслаждается не только минеральными ваннами и кислородными коктейлями.
Катерине, с ее броской фигурой и смазливой мордашкой, сию горестную чашу испить не пришлось. Игривая красавица сразу оказалась «востребованной» – уже на следующий после приезда день к ней плотно приклеился высокий симпатичный блондин. Объектив «Никона» подловил упивающуюся свободой, беспечно шагающую рука об руку парочку на тенистой аллее. Один-ноль! Однако дальнейшая «фотоохота» вскоре потеряла смысл. «Влюбленные», словно заподозрив неладное, ничем больше не проявляли сути своего интима и стали упорно уединяться от посторонних взоров. Впрочем, не дети ведь они в конце концов, чтобы в обнимку барражировать по санаторию – в комнате можно найти более достойное и увлекательное занятие.
Поселившуюся в частном секторе Шаронову ничего не оставалось, как идти напролом. А именно – попробовать проникнуть непосредственно в стан «врага». «О, нет! Он не собирался прятаться под кровать или в шкаф – оттуда ведь все равно не сделаешь нормальной „компросъемки“. Легальность, только легальность могла стать его союзником. Олег подкараулил блондина у входа в столовую. Представиться корреспондентом столичной газеты было раз плюнуть. Накануне у Олега хватило наглости назваться чиновной курортной даме следователем по особо важным делам, что и позволило ему ковыряться в тощей санаторной папке Катиного кавалера. Анатолий Степанович Ковшов, главный инженер завода. Даму Шаронов успокоил: „Ошибочка вышла, это не тот человек, которого мы ищем. Вы ему, пожалуйста, ни-ни, а то разволнуется человек понапрасну“.
– Приятная встреча, Анатолий Степанович! – скромно улыбнулся «фотограф», когда Ковшов поравнялся с ним. – Я бывал на вашем заводе. Вы меня, может, и не помните, а я вот вас сразу узнал.
Прием был беспроигрышный. На том предприятии, где работал Ковшов, перебывали десятки газетчиков, поди, припомни всех. – Вот и закончу съемку здесь и опять к вам наведаюсь – у меня все на месяц вперед расписано, – сходу взял в оборот главного Олег.
Предстоящий визит корреспондента подействовал на холодного с виду Ковшова размягчающе. Не насторожило его и приглашение «на чашечку кофе».
Вместе с Ковшовым явилась и Катя. Кофе, конечно, не ограничились. Беседа пошла раскованная и многословная. Олег даже сам удивлялся, как складно врал о своих якобы многочисленных командировках в Штаты, Австралию, Израиль и Ватикан. Катя слушала, разинув свой маленький ротик со слегка припухлыми розовыми губками.
Потом с удовольствием начали фотографироваться на память. – Буду в Гомеле – привезу снимки, – щедро пообещал почти не пивший Шаронов.
Раз за разом сверкала фотовспышка: да, вот так сядьте, а теперь улыбнитесь друг другу; в щечку, в щечку ее, Анатолий Степанович! Ну обнимите же, Катя, такого мужественного мужчину – что вы в самом деле?! Попробуйте-ка на брудершафт!
Когда в наличии у тебя две отснятые пленки, на которых «балдеет» разгоряченная спиртным парочка, смонтировать несколько впечатляющих разновариантных коллажей – дело техники. Шаронов их и «слепил». Причем, классно. Вот в кресле Катя с томными полузакрытыми глазами; чуть выше оголившейся круглой коленки – рука поклонника, а сам он вот-вот жадно припадет к ее губам. И т. д. – еще и похлеще. В натуре ничего подобного и близко не было, а на снимках – пожалуйста, полюбуйтесь, уважаемый господин директор МП и горячо любимый муж, как умеет расслабляться в компании курортного донжуана ваша благоверная.
Вернувшись в Гомель, Олег, как солдат дембеля, считал дни, когда появится из санатория Катя. Множество раз веером раскладывал компрометирующие фотки. Они нежно жгли душу и руки: «Живые деньги!» Казалось, фотографический глянец и впрямь начинал на глаза приобретать зеленый цвет – цвет долларов.