Коридор до Рождества

- И тем не менее, это не повод, чтобы открывать мне подробности вашей розыскной работы... Разве у вас нет помощников?..

- Отлично, Боксон, вы уже спокойно принимаете мои откровения, это хороший знак! У меня есть хорошие помощники, но их лучше использовать на финальной стадии - когда понадобится надевать на преступников наручники. Уверяю вас, мои ребята хоть и не из Парижа, но работают достаточно лихо!.. Ну, а самое главное - преступники отреагируют только на ваше появление...

- Вы хотите использовать меня в качестве живца!?

- Не делайте оскорбленное лицо, господин Боксон! Вы ведь всегда вправе отказаться. Я не предлагаю вам штурмовать отдаленные фермы - там стены сложены из природного камня, без взвода огневой поддержки их не взять. Я предлагаю вам быть моим спутником в поездке по окрестностям. Мы будем останавливаться около ферм, выходить из машины и некоторое время разглядывать ферму в бинокль...

- Не следует останавливаться более чем на пять минут... - вдруг заметил Боксон.

- Почему? - с хитрой улыбкой спросил Дамерон.

- За это время они не успеют принять решение о нападении и зарядить ружье. К тому же, им нужно ещё пол-секунды на прицеливание... Убивать меня в присутствии полицейского они не сразу решатся, это действие требует определенного настроя... Сколько времени займет наша экскурсия?

- Один день, но с утра и до вечера.

- Ваши люди сейчас охраняют меня?

- Да, можно сказать и так!..

- А если я откажусь?

- Сколько вам лет, господин Боксон?

- Двадцать семь.

- А мне сорок семь. Я старше вас на целое поколение. Вы ведь родились в сорок шестом - массовый послевоенный выпуск, не так ли? А я помню, какого цвета были мундиры у офицеров СС... Вы знаете, почему могло появиться столько черных мундиров? От безнаказанности. Нельзя зло поощрять безнаказанностью. Как вы думаете, остались бы в живых случайные свидетели той перестрелки на шоссе? И я не уверен... Я по прежнему подозреваю, что вы рассказали мне далеко не всю правду, наверное, даже лгали в ваших показаниях, но в данную минуту мы с вами союзники - вам также важно нейтрализовать тех нападавших, как и мне. Иначе вас обстреляют снова, и вдруг тогда вы не сможете развернуть автомобиль?..

- Я не буду комментировать ваши слова, господин старший инспектор, произнес Боксон, - наверное, я могу сослаться на желание сохранить свою жизнь, а также на то, что меня не интересуют проблемы полиции, но я согласен... Давайте прокатимся по окрестностям...

- Надеюсь, до завтрашнего утра вы не передумаете!.. Между прочим, грибной соус действительно не дурен! Да, ещё одна деталь: американское консульство известило родственников господина Трэйтола, и вскоре мы ожидаем кого-нибудь из них. Не исчезайте, пожалуйста, до их приезда, а то господину Трэйтолу будет совсем одиноко!..

Приехавший вечером чиновник американского консульства убедился в соблюдении французскими властями всех формальностей по поводу несчастного случая с мистером Трэйтолом, выразил удовлетворение уровнем оказанной медицинской помощи, а также известил всех заинтересованных лиц, что в ближайшие дни из Штатов должна приехать сестра мистера Трэйтола - мисс Аделина Линс Трэйтол.

Этим же вечером, но значительно позже, Боксон снова пришел в больницу, положил в руку волнующейся дежурной медсестры деньги и вошел в палату Трэйтола.

- Эдди, - сказал он, наклонившись над лежащим американцем, - Это я, Чарли Боксон. Если ты меня слышишь, открой глаза два раза...

Трэйтол два раза моргнул глазами, пытался что-то сказать, но Боксон не позволил:

- Ничего не говори, Эдди! Слушай меня внимательно. Нас обстреляли на шоссе неизвестные нам люди, и дальше ты ничего не помнишь. Никакого оружия у нас не было. О твоей работе в Управлении я никому не сказал. Все. Если ты меня понял, моргни два раза.

Трэйтол снова моргнул два раза, и Боксон добавил:

- У меня все в порядке. Выздоравливай, потом поедем в Париж, я знаю на Монпарнасе одно заведение, там после ранений отдыхают легионеры, и барышни специализируются на обслуживании ослабших воинов. Они в сексе - как Паганини в музыке, вернут тебя к жизни за один сеанс...

Губы Трэйтола дрогнули в улыбке, но Боксон снова не позволил ему говорить:

- Мне нельзя здесь оставаться, Эдди, я ухожу!.. Ни о чем не беспокойся, со всеми проблемами я разберусь сам. Выздоравливай!..

5

- Скажите, господин Боксон, - спросил на следующее утро старший инспектор Дамерон, - зачем вы ввели несчастную медсестру в искушение долларами? Неужели нельзя было проникнуть к господину Трэйтолу обыкновенным способом?

- Меня вряд ли бы пустили к нему, хирург Гальпен строго придерживается установленного распорядка лечения. Я его понимаю - вчера господин Трэйтол все ещё не мог со мной разговаривать.

- Он не мог, я согласен, но что вы сказали ему?

- Я пожелал ему быстрейшего выздоровления!..

Боксон и Дамерон по проселочным дорогам проезжали мимо уединенных ферм; останавливались около каждой на несколько минут; Боксон демонстративно разглядывал фермы в большой полевой бинокль (настоящий "Карл Цейс", осенью 44-го юный Клод Дамерон подобрал его в разбитом германском блиндаже); стекла сверкали на солнце; потом в бинокль разглядывал ферму старший инспектор, и почти всегда замечал колыхание штор в окне - с фермы тоже наблюдали за непрошеными гостями. На этом демонстрация присутствия заканчивалась, полицейская машина ехала к следующему строению.

- Скажите, господин старший инспектор, - спросил Боксон после пятой по счету остановки, - ваши люди, которых вы послали заглянуть на каждую ферму, заметили что-нибудь необычное?

- Нет, ничего особенного.

- А я заметил, что сейчас зима, и если ваше предположение о скрываемых раненых преступниках верно, то держать раненого человека в подвале или в амбаре... - Боксон не договорил.

- Черт возьми, Боксон, вы делаете успехи в теории розыскных мероприятий! воскликнул старший инспектор. - Ещё немного и я поверю, что вы достойны быть частным детективом! Я тоже думал об этом, но не могу ж я просить ордер на обыск всех ферм в округе! Более того, без существенных оснований я не могу просить ордер на обыск вообще какого-либо помещения, вы же понимаете!

- А если преступники никак не отреагируют на наше появление? - снова спросил Боксон.

- Тогда мы придумаем что-нибудь другое! Но никак не отреагировать они не могут - у них сейчас напряжены нервы, любое появление полицейского их тревожит, тем более, что мы демонстрируем неподдельных интерес - бинокль видно издалека!

Обедая предусмотрительно захваченными в дорогу бутербродами, старший инспектор говорил:

- Вчера вечером я ещё раз внимательно просмотрел все материалы по делу, их не так уж и много. Скажите, Боксон, каким образом в утренних сумерках вам удалось рассмотреть, что у нападавших был именно белый "форд"?

- В свете наших фар я видел эмблему - синий овал на белой поверхности. Почему-то это отпечаталось в памяти, хотя конкретную модель автомобиля я не смог различить.

- Наши парни проверили все местные белые "форды" - ни на одном из них следов крови или пуль не имеется. Наверное, какой-то со стороны...

- Наверное!.. Но почему вы мне все это рассказываете? Только не ссылайтесь на старческую болтливость...

- Не буду!.. - засмеялся Дамерон. - Все очень просто, Боксон - вы единственная зацепка в этом деле! Кстати, вы так и не вспомнили, какая информация могла подставить вас под обстрел?

- Нет, господин старший инспектор, но думаю об этом постоянно!..

- Точно, на вашем лице иногда появляется такое же выражение, как у школьника, умножающего в уме трехзначные числа...

"Да, господин старший инспектор, - подумал Боксон, - вы совершенно правы меня непрерывно терзает мысль: неужели Пелларес остался жив? У Хорхе глаза были полуоткрыты, он-то наверняка был мертв, но вот Пелларес... Неужели он где-то здесь?" И сказал вслух: