Страница 34 из 43
- Да ты совсем дурак, Пинки! - говорил он, уходя от сверкающей стали, нож царапнул по надгробию ("Сэр Дональд С. Донсон, контр-адмирал, 1869-1954"). Сейчас здесь будет полиция, беги!..
Иногда нерешительность лидера в решающий момент губила великие империи, и сейчас нерешительность погубила одинокого убийцу Пинки. Сначала он прекратил преследование, потом начал отступать, споткнулся о могильную плиту ("Робин Дж. Грейтер, 1883-1962"), чуть не упал, затем побежал, размахивая ножом и бритвой, а за ним устремился Боксон:
- Ты кретин, Пинки, сдавайся!..
Пинки резко остановился, пошел навстречу Боксону, но тот снова начал убегать и прятаться за каменными памятниками. Теперь он не был совсем безоружен - снял на ходу пиджак, держал его в левой руке на манер алого плаща тореадора; если бы вдруг Пинки подошел слишком близко, пиджак можно было набросить на лезвие или махнуть перед глазами.
Они метались по тесно заселенному кладбищу, преимущества не имел ни тот, ни другой, но если с каждой секундой Боксон утверждался в своей победе, то Пинки, напротив, - терял последние шансы на неё.
Джулия уже успела скрыться, других посетителей на кладбище не было, через три минуты беготни противники остановились - между ними стояли два надгробия, расстояние достаточно безопасное, чтобы передохнуть.
- Слышь, Пинки, зачем ты завалил Стокмана? - спросил, переводя дыхание, Боксон.
- Падаль, я тебя достану!.. - невпопад ответил Пинки.
- Нет-нет-нет, Пинки! - быстро проговорил Боксон. - Сегодня твой последний день, а моя теплая женщина подарит мне божественную ночь!.. Ай, Пинки, какой же ты дурак!
- Заткнись! - заорал Пинки, в два прыжка преодолел препятствия, но противник как-то странно откинулся вниз, Пинки почувствовал сильный удар по ногам и не удержавшись, повалился на спину. Но все-таки в армии Пинки был десантником, он умел падать; он и сейчас смог бы вскочить на ноги, но чересчур крепко ударился затылком о гранитный памятник ("Фелиция Джефферсон, 1939 1958"); сознания не потерял, однако поднимался с земли медленнее, чем мог бы, и снова Боксон мастерски зацепил его ногами, и Пинки снова упал, на этот раз лицом вперед, постарался достать Боксона ножом, но тот увернулся и встал первым.
- Пинки, придурок, тебе со мной не справиться! - издевательски говорил Чарли с безопасного расстояния. - Я тебя никуда не отпущу, сдавайся!
Пинки сидел на могильной плите ("Энн-Элизабет Смит, 1874-1962"), ушибленный затылок болел, в голове звенело, но хуже всего было ощущение непредвиденной неуязвимости врага - именно врага, потому что просто жертвы перед ним уже не было.
Чарли наклонился, поднял с дорожки горсть мелких камешков и швырнул их в Пинки, опять же стараясь попасть в лицо; в это мгновение Пинки не сдержался, и метнул нож - упражнение непростое, требующее должной сноровки; Боксон уловил новое движение и уклонился; промелькнувшая сталь звякнула о надгробный камень где-то далеко за спиной. Боксон громко рассмеялся:
- Ха, дурачок Пинки начал разоружаться! Теперь брось бритву, коллега, ложись лицом вниз и руки за голову!
Пинки молчал, в его мозгу лихорадочно метались обрывки мыслей о необходимости убить этого гада, потом его девку, потом немедленно уехать в Ливерпуль, там знакомый парень на пароме поможет перебраться в Ирландию, потом надо будет завербоваться в Африку, но сначала надо убить этого гада, потом его девку... Пинки встал и пошел на врага, клинком бритвы рисуя перед собой плавную синусоиду (впрочем, такого слова Пинки не знал).
- А ну стой на месте! - скомандовал Боксон голосом боевого офицера. - Я сказал - стоять!
6
Естественно, Пинки его не послушал. Через какие-то доли секунды его лучшее оружие, его всегда безотказная бритва, была нейтрализована намотавшимся на руку пиджаком; лезвие ещё успело прорезать западню изнутри, но споткнувшийся о подножку Пинки ударился лицом об угол беломраморной плиты ("Джон Валериус Бончем, майор полка королевских фузилеров, 1901-1967"); Боксон перехватил его невооруженную руку и рывком сломал локтевой сустав.
Пинки выл ещё четверть часа, потом санитар вызванной подоспевшими полицейскими "Скорой помощи" сделал ему обезболивающий укол, потом Боксон и Джулия диктовали свои показания в полицейском участке. Через полтора часа в участок доставили Пинки с загипсованной рукой и с криками о предумышленном членовредительстве. На оформление бумаг ушло время, тугодумный полицейский чиновник составлял сразу два протокола - о вооруженном нападении и о нанесении увечья в результате самообороны. Когда же Боксон заявил о причастности Пинки к убийству Лжозефа Стокмана и Джессики Хандорф, полицейский занервничал:
- Нет никаких оснований связывать вашу поножовщину с уже раскрытым убийством из ревности! Тем более, что этим занимается не наш отдел!.. - у полицейского было два билета на сегодняшний футбольный матч, в кои веки он собирался пойти со старшим сыном, а эта драка между двумя подонками-наемниками и так отняла слишком много времени, как бы не опоздать...
- Вероятно, вы правы, сэр! - миролюбиво согласился Боксон. - И как долго вы собираетесь держать у себя моего незадачливого оппонента? Может быть, вы позволите нам уйти вместе, мы выпьем пива и помиримся... Дорогая, - он обратился к удивленной Джулии, - я сейчас провожу тебя до такси, а потом немного прогуляюсь с моим лучшим другом Пинки, ты не против?..
... - Прости меня, Джу!.. - шептал он ей на улице. - Эти болваны вознамерились отпустить Пинки под залог, это страшно, я должен добить гада... Прости меня, мне было хорошо с тобой!..
- Иначе нельзя? - она все понимала, слишком хорошо все понимала. - Никак иначе нельзя?
- Можно, Джу! - он поцеловал её. - Но когда он придет к тебе, меня может не оказаться рядом...
Боксон вернулся в полицейский участок, весело подмигнул стонущему в железной клетке загипсованному Пинки, обратился в сержанту:
- Сэр, я готов забрать свое заявление, если мой приятель сделает то же самое. Мы уйдем вместе и не будем более вам досаждать. Как вам мое предложение?
Сержант задумался, взглянул на часы.
- А как же ваше обвинение мистера Файфера в убийстве?
- Вы же все равно им не верите, пусть громкое дело раскроет сержант другого участка... В горле пересохло, сэр, у моего приятеля - тоже, отпустите нас выпить пива, а завтра мы обязательно вернемся, а?.. Ну, подрались мы, я сгоряча правду рассказал, вы же все равно мне не поверили, отпустите нас, пива хочется, мне новый пиджак надо купить...
Изрезанную одежду Боксон держал в руках, на свисающих клочьях сержант разглядел этикетку. Он никогда не заходил в магазин с таким названием - не по карману, зачем попусту тратить время, все равно одежду этой фирмы можно купить разве что на распродаже бракованного тряпья... Мысль о распродаже сержанта обрадовала: ну конечно же, этот наемник покупает шмотки по дешевке, давясь в толпе домохозяек, безработных и пенсионеров! Представленная картина магазинной толкотни так развеселила сержанта, что он позволил себя уговорить - Боксон аннулировал свое заявление и вышел из участка, заботливо поддерживая недоумевающего Пинки. Его замшевую куртку Боксон надел на себя, а на плечи новоявленного приятеля накинул лоскутья своего дорогостоящего пиджака.
- Коллега, - говорил Боксон, - даже не думай от меня убежать, догоню и сломаю вторую руку...
Они зашли в маленький паб, сели в углу, Боксон заказал две кружки пива.
- Пинки, сколько человек ты убил?
- Я никого не убивал...
- Не лги мне, Пинки! Сейчас мы поедем прямо в Скотланд-Ярд, и тамошние волкодавы будут трясти тебя, как осеннюю грушу - ты или рассыплешься, или все расскажешь! Пока не уходи никуда, мне надо позвонить...
Телефон висел на стене у входа, Боксон набрал номер:
- Мелвин Хэккет? Это Боксон. Старина, ты не поверишь, но я нашел нашего потерявшегося друга... Ты угадал, но в полиции мне не поверили! Записывай адрес и приезжай, возьми с собой диктофон и дюжину кассет, этот персонаж очень говорлив и ты успеешь склепать четверть страницы в утренний номер!