Её легионер

Боксон дождался отлета "Боинга", потом прошел в бар, купил пачку "Лаки Страйк". Клиентов в баре было немного, и симпатичная мулатка за стойкой была не прочь поболтать с импозантным мужчиной с платиновыми швейцарскими часами на правой руке и в костюме от Гуго Босса - мулатка работала аэропорту уже не один год и умела отличать натуральный шелк галстука от дешевого полиамида.

- Похоже, кого-то провожали, - начала она разговор, навалившись на стойку и демонстрируя волнующую темноту в вырезе форменной блузки.

Боксон рассмеялся неожиданно для себя:

- Ага, провожал, но встречу планировал не на сегодня!

- Разве не скучно - жить все время по плану? - заинтересовалась мулатка, стараясь смотреть ему в глаза.

Боксон какие-то секунды выдерживал её взгляд, потом посмотрел на купленную пачку сигарет и, перед тем как направиться к выходу, сказал:

- Мир тесен, сестрёнка, не огорчайся, мы ещё непременно встретимся!..

...Он остановил свой "корвет" в одном из переулков Монпарнаса, достал блокнот, чековую книжку, и с помощью карманного калькулятора попытался подвести итог своему отпуску. Подошло время нового контракта. Боксон не особенно беспокоился о возможной безработице, нищета ему не грозила, в конце концов, всегда есть возможность вернуться офицером в Иностранный Легион, но Боксон предпочитал оставаться свободным художником - выполнять глупые распоряжения не блистающего умом руководства он для себя полагал недопустимым.

Вычислив сравнительно неплохую сумму своего денежного остатка в банке "Лионский Кредит", и прибавив к ней остаток на счете в одном из банков Женевы, Боксон остался доволен результатом - с сумой по миру он пойдет ещё не скоро. Но контракт все-таки нужен. И как всегда, его поиски следовало начинать с просмотра почты. Причем - ещё вчера.

Кафе "Виолетта" оказалось непривычно пустым; Сюзанна и Филиппо беседовали с зашедшим перекусить почтальоном - больше никого в зале не было.

- Чарли, ты совершенно забываешь старых друзей! - сказала Сюзанна, расцеловав Боксона, в то время как несчастный Филиппо старательно смотрел в другую сторону.

- Ты же знаешь, Сюзи, я занятой человек...

- Ну почему ты не зашел к нам с Катрин Кольери?! Нашему заведению так не хватает посетителей...

- Я не смешиваю свои личные дела с бизнесом... Почта есть?

- Тебя опять интересует только почта! - возмутилась Сюзанна, и вздохнула. - Чарли, нельзя быть таким бесчувственным. Тебе только что принесли письмо. А больше ничего нет.

- Сюзанна, - примирительно заговорил Боксон, - именно из-за своей бесчувственности я страдаю больше всех. Будь снисходительна к моим недостаткам.

И шепотом добавил:

- Не гляди на меня так пылко в присутствии Филиппо, у парня могут не выдержать нервы...

Взгляд Сюзанны стал жестким:

- Филиппо знает свое место...

...Он вскрыл конверт, вынул из него листок с прикрепленной визитной карточкой: "Жаклин Шнайдер-Адамс". Письмо оказалось приглашением на деловую беседу, естественно, предлагалось заранее договориться о месте и времени встречи по телефону. В качестве постскриптума имелась приписка: "Если вас интересует контракт на 250 тысяч долларов, то не откладывайте это дело на потом".

Боксон зашел позвонить в небольшую аптеку, он предпочитал хранить в тайне любые подробности предстоящих контрактов, поэтому телефон в кафе "Виолетта" не годился - не стоило искушать Сюзанну и Филиппо возможностью подслушать.

Трубку взяла, видимо, горничная, так что пришлось некоторое время подождать, пока послышался голос хозяйки:

- Рада слышать вас, господин Боксон!

- Вы хотели меня видеть?

- В письме указан мой адрес, вы его прочитали?

- Да, авеню Виктора Гюго...

- Вы можете подъехать ко мне прямо сейчас?

- Я смогу быть у вас примерно через полчаса.

- Хорошо, приезжайте, я сообщу консьержке.

Подъехав к нужному дому, Боксон сказал сидящей у двери женщине:

- Я к мадам Шнайдер-Адамс.

- Да-да, - заговорила консьержка, - мадам Шнайдер меня предупредила, несчастная женщина, нам всем её так жаль...

Боксон постучал в дверь на третьем этаже.

- Входите, открыто! - раздался голос из квартиры.

Он шагнул за порог и увидел сидящую в инвалидной кресле-коляске женщину, с отлично сделанной прической, умело подобранной косметикой и в платье, явно купленном не в дешевом универмаге ТАТИ. Подол платья свободно свисал с переднего края кресла - ниже колен ног у женщины не было.

- Добрый день, господин Боксон! - ответила она на приветственные слова. - Закройте, пожалуйста, дверь на замок и проходите за мной.

- Присаживайтесь, где вам будет удобно, - продолжила она в гостиной, обставленной в стиле последнего Луи Бурбона.

Боксон расположился на диване, лицом к двери в прихожую, другая дверь была ему хорошо видна в зеркале над камином.

- Я предполагала, что вы сядете именно здесь, господин Боксон.

Он молча улыбнулся, потом придал лицу выражение внимательного ожидания.

- Я - Жаклин Шнайдер, сестра Гуго Шнайдера.

Боксон встал:

- Примите мои искренние соболезнования, мадам Шнайдер. Ваш брат был моим очень давним знакомым.

- Спасибо, Боксон. Надеюсь, вы позволите мне не употреблять приставку "господин"? Вы можете называть меня Жаклин.

- Насколько я понимаю, речь должна пойти о контракте. Поэтому я буду называть вас мадам Шнайдер. Или мне лучше называть вас мадам Адамс?

- Адамс - фамилия моего покойного мужа. После его гибели я предпочитаю фамилию Шнайдер.

- Я слышал о вашем несчастье, мадам Шнайдер. Все это очень печально.

- Можете курить, Боксон, - она открыла стоящую на столике шкатулку. Это, конечно не кубинские, которые вы курили в Анголе, но никарагуанские, говорят, тоже неплохи.

- Благодарю вас.

Маленькая сигарная гильотина, серебряная настольная зажигалка и хрустальная пепельница с вделанным в дно серебряным талером Марии-Терезии стояли рядом с сигарной шкатулкой. Сама Жаклин Шнайдер курила сигареты "Муратти".

- Я отпустила прислугу, поэтому в квартире мы сейчас одни. Конфиденциальность разговора будет соблюдена. Надеюсь, вы тоже примете это условие.

- Да, мадам Шнайдер.

- Прекратите называть меня "мадам Шнайдер"! Вы для меня - Чарли Боксон, я для вас - Жаклин Шнайдер. Это не фамильярность, это - знак доверия. Вы согласны?

- Хорошо, Жаклин, я согласен, но когда меня призывают к доверительности, я настораживаюсь.

- И не отводите так старательно взгляд от моих отсутствующих ног. Я могла бы надеть протезы, но капроновые чулки на неподвижной розовой пластмассе выглядя безобразно.

- Простите, Жаклин, я не хотел вас обидеть...

- Оставим это, Боксон, перейдем к делу!

- Я весь внимание.

Она достала из прикрепленной к коляске сумочки чековую книжку, ручку и выписала чек. Боксон наблюдал за её действиями, не выказывая никакого интереса.

- Вот чек на пятьсот тысяч франков. Это - аванс. Ещё пятьсот тысяч вы получите после выполнения работы. Всего получится около ста двадцати тысяч долларов.

- Это очень значительная сумма, - отреагировал Боксон, покосившись в сторону лежащего на столе чека. - Мне бы хотелось узнать, за что нынче платят такие деньги.

- Я хочу отомстить за смерть моего брата.

Боксон не смог сдержать удивления:

- Но ведь убийца вашего брата был застрелен полицией при аресте! Мой марсельский адвокат сообщил мне о закрытии дела.

- Тот перуанский бродяга всего лишь инструмент в чужих руках. Я хочу уничтожить истинных виновников смерти Гуго.

Боксон помолчал, старательно подбирая слова.

- Мадам Шнайдер, вы не похожи на сумасшедшую...

- Я надеюсь на это...

- Если у вас есть какие-то причины считать кого-то виновным в смерти вашего брата, сообщите об этом в полицию.

- Полиции нет до этого дела, потому что сведения, которыми я располагаю, просто осядут в полицейских досье, но не дадут законных оснований для привлечения кого-либо к суду. Мне нужна обычная месть, Боксон!