Страница 29 из 29
- Идем! - сказал Виртус.
Женщина приблизилась к самой дороге и протянула Джону кубок; когда же он ускорил шаг, пошла рядом с ним, говоря:
- Я не обману тебя. Я и не притворяюсь, что выпив, ты увидишь свой остров. Я не обещаю утолить надолго жажду. И все же, отпей, тебе хочется пить.
Джон не отвечал ей.
- Да, - сказала женщина, - никогда не знаешь, от какой точки уже нельзя вернуться. Ты не знаешь, погубит ли еще один глоток, или не погубит. Одно ты знаешь достоверно: тебе хочется пить.
Джон снова не ответил.
- Куда тебе сейчас бороться? - сказала она. - Ты устал и ты несчастен, и ты слишком долго меня слушал. Отпей, и я уйду. Я не обещаю вернуться, но если вернусь, не бойся - ты ведь будешь сильнее, и веселее, и сможешь побороть меня.
Но Джон не сказал ничего.
- Зачем тратить попусту время? - продолжала она.
- Ты же знаешь сам, что сдашься. Смотри, какой скучный путь, какое серое небо! Где же тут радость?
И она долго шла рядом с ним, и он едва не уступил, чтобы от нее отвязаться. Но все же не уступил; и женщина исчезла. А он ужасно устал, и некотрое время даже не помнил, зачем и куда идет.
Глава 8
Северный дракон
- Что ж, - сказал Житель Гор, - время настало.
Джон и его друг посмотрели на него.
- Мы там, - пояснил он, - откуда идут два перешейка. Покажите, на что вы годитесь. Да защитит вас Хозяин!
- Иду, - сказал Виртус и обножил меч.
- Ступай там, где трава, - сказал Житель Гор. - Тогда не утонешь.
И Виртус направился к Югу, а Житель Гор сказал Джону:
- Ты дрался когда-нибудь?
- Нет, - ответил Джон.
- Что ж, положись на память крови. Цель ему в брюхо.
- Я постараюсь, - сказал Джон. - А он там один?
- Конечно, один, других он съел. Знаешь пословицу:
"Змий ест только змиев".
И я увидел, как Джон идет вверх - скалы поднимались прямо над дорогой. Когда он остановился стереть пот, туман кругом него был так густ, что он ничего не видел. Над ним серая мгла переходила в черный мрак. Джон слепо ступил еще выше и прислушался, и услышал странное, громкое кваканье. Дракон пел песню сам для себя; и я не приведу ее, потому что она слишком гнусна.
Слушая ее, Джон утратил страх и ощутил сперва гадливость, потом жалость. Ему захотелось поговорить с драконом, но тело не слушалось его, и он стоял твердо, когда ощутил сквозь мглу, что к нему что-то ползет. Дракон вытягивал себя из пещеры, словно ленту. Передняя его половина повисла над Джоном, как гусеница, он оглянулся, свернулся, и Джон оказался в кольце. Подождав, пока кольцо сузится, он ударил чудовище в бок, но крови не было. Над ним маячила голова и глаза - жестокие, но без капли страсти - в упор глядели на него. Широко открытая пасть была изнутри не красной, а серой, как свинец, дыханье - холодным. И только оно коснулось лица, сердце у Джона стало твердым, больше никогда не трепетало от страсти или страха. Он засмеялся и всадил меч чудовищу в горло, и только тогда заметил, что все кончено. Мертвый дракон лежал на камне у его ног. Он вспомнил, что сам убил его, и ему показалось, что это было много лет назад.
Глава 9
Южный дракон
Когда Джон, распевая песню, прыжками спустился на дорогу, Ангел обрадовался ему и оба молча обернулись на радостный крик с Юга. Солнце уже взошло, топь отливала грязной медью, и сперва им показалось, что Виртус, прыгающий по кочкам, сверкает в солнечных лучах. Когда он приблизился, они увидели, что он схвачен пламенем и оттуда, где он ступает, валит пар. Они кинулись ему навстречу, а он громко запел, ибо добродетель его стала пламенной, как страсть.
Глава 10
Ручей
Сон мой наполнился светом и звуками. Виртус, утратив свое достоинство, распевал, как школьник; Джон тоже не отставал. По дороге они прихватили старого скрипача, и он играл им, и они плясали. И Виртус потешался вовсю над стоическими добродетелями.
Вдруг Джон остановился и чуть не заплакал. Он увидел маленький домик, пустой и обветшалый. Спутники спросили его, в чем дело, и он ответил им:
- Мы снова в Пуритании. Здесь жила моя семья. Отец и мать, я вижу, перешли ручей, а мне столько надо сказать им.
- Ничего, - сказал Ангел,- и ты перейдешь его сегодня.
- В последний раз? - спросил Виртус.
- Да, - сказал Ангел, - если все будет хорошо. День склонился к вечеру, горы сверкали почти над ними, а тени удлинялись, когда они шли к ручью.
- Больше я сильным не притворяюсь, - промолвил Виртус, - и скажу, что печалюсь и боюсь. Мне тоже надо поговорить со многими. Что бы там ни было за ручьем, что-то кончилось, мы - у черты.
Сумерки сгустились, но ручей был виден, и Джон сказал:
- Я много думал об этом у мистера Мудра, но сейчас мысли мои яснее. Хозяин знал, что делал, привязав наши сердца к одному месту, к одному человеку, больше, чем к другим.
Подошли они к ручью в полной тьме, а я почти проснулся, и слышал пенье птиц за окном и голос Ангела, похожий на птичье пенье.
----------------------------------------------------------------------
[1] Речь идет о святом (в правосл. традиции - блаженном) Августине
[2] Мт 22,40