Страница 39 из 42
Питер рисковал жизнью ради меня, сказал себе Бен. Он почувствовал, что его глаза наполнились слезами. А потом он помнил о Джимми Кавано, человеке, который, безусловно, был, но которого вроде бы и не существовало, и торопливо рассказал Питеру о таинственном происшествии.
- Невероятно, - протянул Питер и уставился взглядом в пространство.
- Можно подумать, что они хотели как следует высветить меня. Ты помнишь Джимми Кавано?
- Конечно. Он пару раз приезжал на Рождество к нам в Бедфорд. Мне этот парень тоже нравился.
- Какое он мог иметь отношение к корпорации? Неужели они каким-то образом завербовали его и сделали так, что в какой-то момент все следы его существования начисто исчезли?
- Нет, - ответил Питер, - ты пропустил важное звено. Хови Рубин, судя по всему, был прав. Никакого Джимми Кавано нет и никогда не было. - Он заговорил быстрее: - Во всем этом есть логика, пусть и извращенная. Джимми Кавано - давай будем называть его так, ведь все равно мы не знаем, каким было его настоящее имя, - никто не завербовывал. Он с самого начала работал на них. Посуди сам: парень, старше всех остальных в твоем классе, живет за пределами кампуса и становится твоим задушевным приятелем, прежде чем ты сам успеваешь это понять. Неужели ты не видишь, Бенно? Все это было запланировано. Неважно по какой причине, но они, должно быть, решили, что в то время и в том месте очень важно тщательно следить за тобой. Это были, конечно, меры безопасности.
- Ты хочешь сказать, что Кавано был... приставлен ко мне?!
- Наверняка кто-то был приставлен и ко мне. Наш отец был одним из основателей. А вдруг нам стало известно что-нибудь такое, что могло бы представлять опасность для организации? Что, если мы намеревались или хотя бы просто были в состоянии чем-то угрожать им? Неужели им не следовало побеспокоиться на этот счет? Может быть, они хотели досконально узнать, что мы собой представляли. Пока ты не спрятался в своем гетто, а я не уехал в Африку... в общем, пока мы не ушли сами по себе пастись на травке, они продолжали беспокоиться на наш счет.
Мысли Бена все время путались, и во время разговора ему казалось, что он понимает все меньше и меньше.
- Разве лишено смысла для группы промышленников иметь под рукой оперативника, профессионального убийцу, к достоинствам которого, помимо квалификации, можно отнести и то, что он хорошо знает тебя в лицо?
- Черт возьми, Питер, я полагаю...
- Ты полагаешь? Бенно, если ты задумаешься над...
Звон разбитого стекла.
Бен задохнувшись от неожиданности, увидел внезапно образовавшееся в оконном стекле неровное отверстие. Питер почему-то нагнул голову, наклонился вперед, к столу, как будто хотел изобразить шутливое приветствие на восточный манер. В тот же самый, неимоверно растянувшийся, словно замерзший, момент послышался продолжительный выдох, хриплое "ха-а-а-а". Бен никак не мог понять, что же означает этот звук, пока не увидел точно посередине лба Питера темно-красную, неизвестно почему показавшуюся ему непристойной выходную рану. И тут же на скатерть, тарелки и серебряные приборы полетели серые клочья мозговой ткани и белые осколки кости.
- О, мой бог! - пронзительно выкрикнул Бен. - О, мой бог. О, мой бог. Он опрокинулся назад вместе со стулом и упал на спину, громко стукнувшись затылком о дубовые половицы. - Нет! - простонал он, почти не сознавая того, что по маленькой уютной столовой разнесся звук заглушенного выстрела. - О, нет. О, мой бог! - Он утратил способность двигаться, парализованный ужасом, потрясенный невозможностью поверить в случившееся - столь непостижимым было представшее его глазам жуткое зрелище, - и все же где-то в самой глубине подкорки его мозга прозвучал поданный инстинктом самосохранения сигнал, который заставил его вскочить на ноги.
Невольно взглянув в разбитое окно, он увидел только черноту, а затем, при свете дульной вспышки, сопровождавшей второй выстрел, появилось лицо. Бен видел его на протяжении лишь краткой доли секунды, но оно успело накрепко отпечататься в его памяти. Глубоко посаженные глаза убийцы были темными, лицо оказалось бледным и лишенным морщин и складок, с кожей, производившей впечатление подтянутой.
Бен одним прыжком преодолел чуть ли не всю ширину маленькой столовой, и в это мгновение за его спиной разлетелось другое стекло, и еще одна пуля впилась в оштукатуренную стену совсем рядом с ним.
Теперь убийца целился в него, это было совершенно ясно. А может быть, нет? Что, если он все еще стрелял в Питера и лишь случайно так сильно промахнулся? Может быть, убийца вовсе не видел его? Или видел!
Как будто в ответ на его невысказанные вопросы, пуля вонзилась в дверной наличник в нескольких дюймах от его головы, в тот самый момент, когда он выскакивал за дверь в темный коридор, соединявший столовую с вестибюлем. Оттуда послышался женский крик, вероятно, это хозяйка гостиницы завопила от гнева или от страха; в следующее мгновение она оказалась на пути Бена, возбужденно размахивая руками.
Бен, оттолкнув ее в сторону, метнулся в холл. Хозяйка протестующе закричала.
Он совершенно не думал, что делать и куда бежать, он двигался быстро и с ловкостью отчаяния. Ошеломленный и обескураженный, он походил в этот момент на робота, мысли его были полностью заняты тем, что произошло, и все ресурсы, которыми располагал его организм, были направлены исключительно на выживание.
Глаза Бена быстро привыкли к почти полной темноте - маленькая лампа на стойке в дальнем углу помещения отбрасывала лишь крошечный кружок света, - и он увидел, что там имелась парадная дверь и еще один коридорчик, ведущий к номерам постояльцев.
Узкая лестница в углу вела, очевидно, к номерам, расположенным наверху. В вестибюле не было ни одного окна, а это означало, что он укрыт от пуль по крайней мере на несколько секунд.
С другой стороны, из-за отсутствия окон Бен был лишен возможности узнать, куда побежал убийца: к парадной двери или в обход здания. Убийца Питера не мог не заметить, что один из его "объектов" ушел, и обязательно должен был броситься к какому-нибудь из выходов. Бен, естественно, не знал, сколько их было. Поэтому у него была ровно половина шансов на то, что ему удастся уйти через парадную дверь.