Странник (The Wanderer)

Усиленные Странником приливы залили перешеек Ривас, соединяя озеро Никарагуа с Тихим океаном. Поэтому и поднялся уровень воды в озере, придавая ей солоноватый привкус. Там же, где когда-то курсировали бело-голубые дилижансы общества Корнелия Вандербильта, перевозившие золотоискателей и их багаж из Вирджинии Бей в Сан Хуан дель Сур, теперь простиралась водная гладь Тихого океана. Никарагуанский канал, о котором мечтало так много поколений людей, теперь стал действительностью, по крайней мере два раза в день – во время приливов.

Красноватый свет показался в самой середине густо поросшего конуса Мадеры. Почти сразу же оттуда стал валить светлый дым. Затем источник света, а за ним и дым стали перемещаться вниз.

Дон Гильермо подумал, что это, скорее всего, раскаленная до красноты лава вытекает из разрыва и стремится в озеро.

Лодка плыла дальше и Дон Гильермо удивился, что вода так спокойна. Ему не пришло в голову оценить, с какой силой вода напирает сейчас на побережье, ничего грозного он не видел также в отсутствии водяного пара при контакте лавы с водой, хотя, если бы он задумался, то понял бы, что водяной пар продолжает образовываться глубоко под водой. Ничего конкретного пока что не происходило…

Внезапно трое мужчин уставились друг на друга.

Дон Гильермо машинально убил комара на шее.

Со стороны затопленного перешейка Ривас огромная гора воды, словно серый гриб, начала вырастать из гладкой зеркальной поверхности и в течение трех секунд беззвучно достигла километровой высоты. Что-то, что меняло цвет поверхности воды со светлого на матовый, неслось в сторону лодки.

Трое мужчин зачаровано смотрели на это чудо.

Воздушная волна разорвала им барабанные перепонки и перевернула лодку.

На мгновение, прежде чем вода поглотила его и двух его товарищей, дон Гильермо успел увидеть большую вертикальную гору воды, выталкиваемую водяным паром. В воде плавало множество водорослей.

«Как тот хворост из вереска, так Макбет из наших уст узнает о своей судьбе. Я слышу голос этой ведьмы…» думал дон Гильермо.

Так исчез перешеек Ривас. Никарагуанский канал стал неизменной действительностью.

33

Дон Мерриам подкрепился и снова заснул в маленькой кабине на Страннике, а когда проснулся, то был уже совершенно спокоен. Он лениво посмотрел на потолок пастельного цвета, освещенный невидимым светом.

Он не чувствовал, что лежит в постели, что у него есть тело, поскольку рецепторы почти не воспринимали внешних раздражителей. Насколько он мог сориентироваться, он лежал навзничь, и руки были свободно вытянуты вдоль тела.

Но тут его охватило безграничное любопытство, он захотел ознакомиться с большим кораблем, на котором оказался невольным пассажиром. Он хотел только одного: увидеть и понять, а если это невозможно, то по крайней мере, хотя бы только увидеть. Но не смотря на то, что желание было сильным, он не мог сделать ни малейшего жеста, движения или просто усилия, чтобы реализовать его.

Неожиданно потолок стал приближаться к нему.

Дон попытался спрыгнуть с постели, но вместо этого очень медленно перевернулся на живот, а увидев душ в углу у стены, осознал, что висит в воздухе на высоте двух метров.

Потолок не двигался. Это он плавал в воздухе, сначала на спине, а теперь на животе под самый потолком.

Подбородок был задран вверх, а голова – хотя он и чувствовал ее тяжесть – так сильно отклонилась назад, что линия взгляда совпадала с осью его тела. Дон не смог посмотреть вниз, когда попытался узнать, лежит ли его тело – настоящее или кажущееся на кровати.

Он не смог поднять руки к лицу, чтобы убедиться, что у него еще есть руки. Он их не чувствовал, и не понимал, то ли он просто не может ими управлять, то ли рук нет уже вообще.

Он не понимал – его ли это тело висит в воздухе, или воображаемое, а может быть он сам – только левитирующий наблюдательный пункт, который воображает себе, что у него есть тело.

Это последнее предположение казалось подтверждал тот факт, что Дон не замечал кончика носа, своих бровей и щек, которые, хотя на это и не обращаешь внимания, всегда находятся в поле твоего зрения. Но может быть так происходило потому, что напрягая глаза он продолжал смотреть только прямо вперед.

Дон попробовал двигаться головой вперед, в сторону стены. Он закрыл глаза – в голове промелькнула мысль, что, по крайней мере, он может закрыть глаза – а когда открыл их, то несмотря на то, что никакого столкновения не произошло, и он не почувствовал сопротивления, то увидел, что плывет уже по серебряному коридору, покрытому арабесками и иероглифами. Коридор вел к одной из больших шахт или колодцев. Дона охватило ощущение радости и вскоре он начал медленно опускаться вниз.

Так для Дона Мерриама началось приключение, которое могло оказаться просто необычайно ярким сном, или сном, наведенным его похитителями-хозяевами. А может быть, это была просто внечувственная картинка, присланная ему в виде сна. Или даже – и у него действительно возникало такое ощущение – его тело вследствие чуждых физико-химических процессов обрело способность проникать сквозь стены, газы и любые другие препятствия, стало не восприимчивым к гравитации, а также к воздействию других сил. Теперь оно переворачивается и двигается частично против воли хозяина, а частично руководимое необузданным любопытством и совершает прекрасное, хотя и кошмарное путешествие.

А возможно, пришла к нему мысль, все это происходит в одну короткую секунду. Вне времени!

Дон Мерриам не знал, правильная ли эта мысль, толком не осознавал и того, что с ним происходит. Он мог только парить, поворачиваться и смотреть.

Сначала он летел по пустым коридорам и шахтам. Если там и жили какие-то существа, находились машины или космические корабли, он не мог их увидеть, так как мчался с огромной скоростью и картинка вокруг была смазана. В течение нескольких секунд его скорость – по крайней мере, так ему казалось – достигла скорости света. Затем короткий отрезок пространства он передвигался медленно присматриваясь ко всему, что его окружало, и снова мчался вперед, частично невольно, а частью потому, что чувствовал неодолимое желание увидеть что-нибудь новое. Так повторялось без конца, словно время утратило свою суть.

Постепенно в его разуме возникал трехмерный образ Странника. Планета была создана искусственно, и состояла из уменьшающихся концентрических сфер – их было по меньшей мере пятьдесят тысяч – соединенных между собой коридорами. Она напоминала большую серебряную губку. Многие из больших колодцев пронзали планету насквозь, пересекаясь в центре, в огромном пустом шаре, у которого было собственное темное небо. То тут, то там освещенное огнями, напоминающими звезды. Размещенными между темными отверстиями поблескивающих стволов шахт километрового диаметра.

Строение Странника все больше подхлестывало воображение Дона, но одна деталь конструкции планеты мучила его и даже пугала, впрочем пугала скорее тем, что она скрывала в себе, чем тем, как она выглядела. Это была оболочка из темного металла тридцатиметровой толщины, которая составляла посеребренную крышу шара – палуба на которой совершили посадку Баба Яга и советский космический корабль, а также круглые металлические плиты километрового диаметра, такой же толщины, как и оболочка, которые в любой момент могли закрыть шахты, превратив планету в крепость.

Ощущение приближения зловещей опасности усиливали огромные витки, окружающие некоторые из шахт: они свидетельствовали о том, что шахты здесь могут служить чудовищными линейными ускорителями.

Дон вздрогнул при виде грозного панциря и через мгновение оказался в самой середине мерцающего звездами огромного центрального шара. Хотя шар и имел в диаметре каких-то километров тридцать, ему показалось, что это Вселенная, а большие дырки в ее звездном небе – это коридоры, ведущие в другие вселенные. Он чувствовал, что вокруг него есть невидимые существа, неощутимые мыслящие облака, живущие в холодных межгалактических глубинах космоса. Это ощущение вызвало в нем страх, который был гораздо сильнее, чем тот, который охватил его, когда он смотрел на защитный экран планеты.