Страница 38 из 88
Пол неожиданно осознал, что в общем – даже с хвостом! – существо напоминало худощавую высокую женщину в облегающем костюме, в котором она могла танцевать роль кошки в балетном спектакле. Когда он подумал об этом, его пронзила беспокойная дрожь.
Именно в этот момент существо заговорило не слишком правильно и со странным акцентом, но совершенно отчетливо, обращаясь, впрочем, не к нему, а к Мяу.
Это было настолько «невозможно», что Пол слушал ее, будто во сне.
– Иди, маленькая, – сказало существо, улыбаясь – приподняв дюйма два верхней губы цвета спелой шелковицы? – нет, улыбаясь! – Мы теперь друзья. Будь смелой.
Мяу продолжала спокойно смотреть на нее, урча от блаженства.
– Ты и я – из одной семьи, – продолжало существо. – Я чувствую, что у тебя больше нет страха. Так говори же. Спрашивай.
Наступила тишина. Пол начал понимать, что происходит большое недоразумение.
Выждав несколько секунд, тигросущество снова подало голос:
– Ты никак не можешь решиться?! Хочешь, я скажу тебе свое имя? Твое я знаю. Мое – Тигрица! Я выдумала его специально для тебя. Ты думаешь, что я ужасный тигр, а также – прекрасная танцовщица. Танцовщица-Тигрица!
И тогда Пол все понял. Это неземное существо совершило огромную ошибку. Тигрица читала его мысли – так она в несколько секунд выучила язык
– но приписывала эти мысли своей «кузине» Мяу.
Одновременно ему стал понятен характер дрожи, которая пронзила его тело при виде этого грациозного существа – это была дрожь желания!
Тигрица прочитала и эту мысль, потому что шутливо погрозила Мяу голубым пальцем и сказала:
– Довольно невежливые мысли, маленькая! Ты слишком мала… да к тому же – мы обе девушки! А теперь, скажи что-нибудь… Пол…
И в этот миг Тигрица тоже поняла неприятную для нее ошибку. Она медленно повернула голову, прикоснулась лапой к полу и посмотрела на пленника. В следующую секунду Тигрица прыгнула и зависла прямо над ним, выпустила длинные острые когти и совершенно по-тигриному ощерилась, обнажая тонкие, острые трехсантиметровые клыки. Она по-прежнему держала в руке Мяу, которая нисколько не испугалась этого неожиданного прыжка.
Над ее зелеными плечами Пол увидел десятки отражений спины существа и своего лица, искаженного ужасом.
– Ты… обезьяна! – прошипела Тигрица.
Она наклонила голову с широко раскрытой пастью так низко, что Пол зажмурился. Потом медленно выговаривая каждое слово, словно она разговаривала с тупой деревенщиной, спросила:
– Ты относишься к маленькой… как к животному… как к безделушке?
Последнее слово она произнесла с презрением; холодным, полным возмущения тоном.
Пол, обезумевший от ужаса, сразу вспомнил, что постоянно говорила Марго и крикнул:
– Нет! Нет! Кошки – это тоже люди!
Когда-то Дон Мерриам стоял на краю Большого Каньона на Земле. Он бывал также на вершине Горы Лейбница на южном полюсе Луны. Но никогда еще, за исключением полета «Бабы Яги» сквозь Луну, он не видел чего-нибудь настолько глубокого, как эта открытая, округлая шахта диаметром в полтора километра, рядом с которой стояла «Баба Яга».
Какова глубина этой шахты? Восемь километров? Восемьдесят? Восемьсот? Отверстие шахты далеко внизу превращалось в маленькое неясное пятнышко, скорее, даже в точку, но это был всего лишь оптический обман, вызванный специфическими особенностями человеческого глаза. У Дона мелькнула мысль, что шахта пронзает планету насквозь. Если он прыгнет вниз, то не сможет достигнуть противоположной стороны планеты. Примерно шесть-семь тысяч километров – изнурительный, почти двадцатичасовой полет, пожалуй, достаточно долгий, чтобы человек умер от жажды. Если принять, что максимальная скорость падения в атмосфере этой планеты такая же, как и на Земле – он пролетит несколько раз туда и обратно через центр планеты, и в конце концов повиснет в середине.
Конечно, там, внизу, давление воздуха может раздавить его в одно мгновение – может даже превратить кислород в жидкость – но «они» наверняка справились с этим. У них должны быть способы сделать так, чтобы на разных глубинах воздух был настолько разреженным или густым, как они того желают.
Он размышлял об их возможностях, которые не переставали поражать его, как только он на чем-то останавливал свой взгляд.
Снова вернулись воспоминания детства. Он вспомнил яму, на которую как-то натолкнулся на ферме своих родителей и которая, как он считал тогда, вела на другую сторону Земли. Так что сейчас он смотрел в шахту, пытаясь найти там звезды, а может быть, свет солнца, идущий с противоположной стороны Странника. Он страстно хотел увидеть его, хотя разумом понимал, что оптически это невозможно. Хотя бы из-за огней, которые пылали, блестели и мигали со стены на каждом этаже этой странной шахты.
Самой непонятным было то, что шахта выглядела совершенно неестественно – она не была геологическим явлением и не была шахтой, высверленной в толще планеты. Вне всякого сомнения, это было искусственное сооружение, состоящее из этажей, годных для обитания и тянущихся в бесконечную глубину планеты. Первые этажи начинались примерно в тридцати метрах от края, а дальше между ними уже не было никаких интервалов.
Он ясно видел сотни этажей, уходящих в глубину, где они сливались в единое целое, неразличимое для человеческого глаза. Однако, судя по верхним этажам, все они были высокими и просторными, словно жизнь здесь была более прекрасна и богата, чем на Земле, несмотря на то, что у Дона эта многочисленность комнат и коридоров вызвала ощущение, похожее на клаустрофобию.
Зрелище всего этого вызвало у него ассоциации – хотя они были далеки от действительности – со внутренними дворами больших торговых центров или административных зданий… или же об стеклянной крыше огромной библиотеки, сквозь которую видны бесчисленные ряды полок с книгами.
Ему казалось, что внизу он замечает маленькие дирижабли, которые, словно ленивые жуки – некоторые из них даже блестели, как фосфоресцирующие насекомые в тропических странах – летали в шахте в разных направлениях.
Желая заглянуть поглубже, он склонился, держась за гладкие перила, окружающие шахту. Даже такая простая деталь, как перила, была непонятной и интригующей, поскольку у них не было подпорок. Они состояли из двух тонких, серебристого цвета, поручней, каждый длиной почти в пять километров (диаметр шахты!), висящих один в полуметре, а другой в метре над краем пропасти. Если даже у них и были невидимые подпорки, то Дон ни на одну из них не наткнулся. Поручни исчезали вдали, словно телеграфные провода, однако Дон допускал, что они окружают всю шахту.
Видя столько доказательств почти волшебных возможностей, знаний и техники, Дон начал задумываться, где же обитатели этой планеты? Почему они так долго не показываются?
Он повернулся к шахте спиной, и беспокойно осмотрелся вокруг, но ни на серебристой ленте, ни у поднимающихся за ней разбросанных по равнине геометрических, безоконных глыб не было видно ни одного живого существа. Не было вообще ничего, что по своему виду напоминало бы человека, животное или растение, или хотя бы чего-нибудь, что без специальных исследований можно было бы признать живым.
Обе фиолетово-желтые летающие тарелки по-прежнему таинственно висели в четырех метрах над поверхностью, а «Баба Яга» находилась между ними в том же положении, что и тогда, когда он покинул кабину.
Когда кто-то певучим голосом с легким акцентом обратился к нему, Дон послушно, пожалуй, даже слишком быстро избавился от тесного скафандра и быстро сошел по лестнице, но внизу никого не увидел. Он подошел к шахте и здесь остановился, зачарованный.
Теперь Дон задумался, а не был ли этот голос просто слуховой галлюцинацией. Ведь безрассудно допустить, что обитатель чужой планеты сразу, без всякого обучения смог научиться разговаривать на английском языке! Хотя так ли это безрассудно в действительности? Их возможности…
Он сделал глубокий вздох. По крайней мере, воздух был здесь настоящий!