Страница 32 из 88
Большой добавил газу. Сирена должна была бы затихнуть на несколько секунд, когда здания отделили такси от представителей закона. Но она не утихла. Наоборот, вой стал еще громче.
Посреди следующего перекрестка стояла разбитая машина. Большой намеревался объехать ее справа. С юга, от Седьмой Авеню, выскочило два лимузина – полицейская машина и автомобиль коменданта пожарной службы. Первый направился влево от развалюхи, второй – вправо. Большой вдавил в днище педаль газа, и не сворачивая с определенной им самим трассы, пересек Седьмую Авеню за лимузинами, прямо перед капотом огромной пожарной машины, которая мчалась за ними. Пепе увидел огромный красный капот и перепуганное лицо водителя так близко, что сам в испуге закрыл глаза.
Прежде чем такси доехало до следующего перекрестка, на дорогах показались новые красные и черные автомобили, мчащиеся на север. Сверлящее рычание сирен доводило до умопомрачения.
Если бы братцы-наркоманы не были так одурманены марихуаной, то они наверняка осознали бы, что вереница пожарных и полицейских машин не имеет к ним никакого отношения, что автомобили вовсе не собираются останавливаться на Сто Двадцать Пятой Авеню, а будут мчаться дальше на север Манхэттена.
Но Пепе, Араб и Большой считали, что это их преследуют и полиция и пожарники. Пепе боялся, что полиция сделает их козлами отпущения, и обвинит в том, что они подложили бомбу с целью уничтожения Манхэттена – они обязательно обыщут их, и если даже не найдут взрывчатки, то обвинят их за ношение обычной газовой зажигалки.
Араб думал, что полиция обязательно запихнет их на ближайшую крышу и привяжет там среди скалящих зубы восковых мумий.
Большой думал, что полиция просто узнала – наверняка при помощи телепатии – что они курят слишком много травки. Он нажал на тормоза и остановил машину перед Леноксом. Все вышли.
Темный вход в метро искушал, словно пещера или нора – манил призрак безопасности, которую ищут все испуганные создания. Они обошли белый деревянный барьер, который загораживал вход, и быстро сбежали по ступенькам. Будка билетера была пуста. Они перелезли через вертушку. В подземелье стоял освещенный поезд с открытыми дверями, в вагонах никого не было. На станции горел свет, но ни на этом перроне, ни на следующем не было ни единой живой души. Поезд тихо сопел, и когда вой сирен снаружи затих, это был единственный звук на пустой станции.
18
Никто, кроме Рамы Джоан, не последовал примеру Профессора, который, желая прибавить другим бодрости, громко храпел, но даже он через полчаса поднял голову: его заинтересовала дискуссия Пола и Хантера о том, по какой орбите отныне будут двигаться Земля и Странник.
– Я уже просчитал это, приблизительно, конечно, – вмешался в разговор Профессор. – Принимая за основу, что у них идентичная масса, они будут вращаться вокруг точки, лежащей между ними. Таким образом, месяц будет длиться около девятнадцати дней.
– Я думаю – значительно короче, – возразил Пол. – Ведь невооруженным глазом видно, что Странник двигается по небу очень быстро.
Он показал на странную планету, сейчас заливающую собравшихся людей пурпурным и апельсиновым светом. Странник двигался в сторону океана, а желтая Луна начала заслонять его нижний край.
Брехт рассмеялся.
– Это Земля вращается; благодаря этому у нас есть восход Солнца, – сказал он, а когда Пол скривился, злясь на себя за такую оплошность, тут же добавил:
– Понятная ошибка, Пол. Мой разум, унаследованный так же, как и копчик, от пещерных предков, все время совершает такую же ошибку! Росс, посмотри, как далеко отступило море! Я боюсь, что прилив начнется раньше, чем мы ожидаем.
Пытаясь не потерять нить беседы, Пол одновременно старался вообразить себе приливы в восемьдесят раз больше обычных, а за этим – такие же ужасные отливы, и так каждые шесть часов…
– Кроме того, – продолжал Брехт, – через каких-то десять дней мы выйдем на девятнадцатидневную орбиту, и тогда земное ускорение будет равняться одному и трем десятым миллиметра в секунду за секунду. Кумулятивное ускорение Луны, также по отношению к Страннику, теперь составляет метр двадцать в секунду.
Холодный ветер с суши так прохватил Пола, что он поднял воротник спортивной куртки, которую вернула ему Марго, когда Кларенс Додд дал ей одну из привезенных кожаных курток. Девушка все равно мерзла и, прижимая к себе под курткой теплую кошку, внимательно рассматривала обнажившееся дно океана.
– Посмотри, как блестит мокрая галька, – обратилась она к Полу. – Простые камешки выглядят так, словно кто-то рассыпал целый вагон аметистов и топазов.
– Тихо! – зашипела Ванда. – Он принимает послание из космоса.
Рядом с ней сидел Дылда и опершись подбородком на кулак в позе, напоминающей роденовского мыслителя, как загипнотизированный, всматривался в Странника.
– Император говорит: Земле не будет ничего плохого, – словно в трансе произнес Дылда. – Ее воды успокоятся, океаны отступят от берегов…
– Всепланетный король Канут, – шепнул Брехт.
– Твой Император должен был сориентироваться раньше, – перебила Дылду миссис Хиксон, – и предотвратить землетрясения.
Мистер Хиксон обнял ее и шепнул что-то на ухо. Женщина пожала плечами, но все же удержалась от дальнейших комментариев.
Рама Джоан открыла глаза.
– Ну, как, Рудольф, на кого ты теперь ставишь? – поинтересовалась она. – На ангелов, на чертей?
– Я подожду, пока кто-нибудь из них не подлетит достаточно близко, чтобы увидеть, какие у него крылья – белые или черные, – усмехнулся тот, но тут же понял, что эти слова в нынешней ситуации вовсе не смешны, и быстро перевел взгляд на Странника. Потом он потянулся, встал, расправил плечи и осмотрел террасу.
– Вот это да! Пока я спал, вы загрузили фургон! – прокомментировал он увиденное. – Это очень мило с вашей стороны. Вы даже не забыли о термосах с водой. Это, наверное, твоя заслуга, Додд. – Потом он шепотом спросил Хантера. – Как там Рей?
– Даже не проснулся, когда мы перенесли его на кровати в фургон. Мы укрыли его двумя одеялами.
Вверху внезапно раздался какой-то гул. Все замерли. Некоторые подозрительно взглянули на Странника, словно ожидали, что звук исходит именно оттуда. Затем Макхит возбужденно закричал:
– Это вертолет из Ванденберга!..
Издали гудящий предмет напоминал летающее коромысло, но это был действительно патрульный вертолет, который снизился над морем, развернулся и полетел вдоль пляжа максимум в пятнадцати метрах над землей. Затем он свернул по направлению к ним и завис над террасой. Гул перешел в рев. Воздушный вихрь, вызванный вращающимися лопастями, развеял во все стороны ненужные уже программки симпозиума.
– Он что, ненормальный? Собирается сесть прямо на нас! – разозлился Брехт, который, как и все, присел и смотрел наверх.
Сквозь рев они услышали зычный голос:
– Уходите! Уходите отсюда!
– А, черт! Они что, с ума сошли? – закричал Брехт, заглушая то, что говорил голос из вертолета. – Мало того, что они захлопнули дверь перед самым нашим носом, так теперь вообще гонят отсюда! По какому праву?
Стоящий рядом с ним Коротышка поднял кулак и грозно потряс им в воздухе.
– Сами убирайтесь отсюда! – крикнул он.
И, словно услышав его приказ, вертолет медленно повернул, набрал высоту и полетел вдоль берега дальше.
– Послушайте, Брехт, а может, они хотели предостеречь нас от какой-то беды, например, от прилива? – высказал предположение Войтович.
– Но ведь он наступит только через шесть часов! – Брехт неожиданно осознал, что шум не затих с отлетом вертолета. Он увидел, как сквозь щели в террасе в нескольких местах начала проступать вода.
Песок вокруг домика покрывала белая пена бурлящей воды. Вода подошла к террасе, когда глаза всех были обращены к вертолету, а рев машины заглушал шум подступающих волн.
– Но… – возмущенно начал Брехт.