Правила обольщения

– Это зависит от того, знаю ли я ответ. Зачастую мы знаем себя не так хорошо, как думаем.

Алексия весело рассмеялась:

– Это ты верно подметил. За последнее время я так много узнала о себе. Мой вопрос прост. Если сможешь на него ответить, буду знать, что тс выводы, к которым я сегодня пришла, верны.

– Тогда спрашивай.

– Ты действительно забрал деньги семьи из банка Дарфилда и Лонгуорта? Или мистер Дарфилд ожидал тебя в тот день, когда я нанесла ему визит?

Хейден задумался, как ответить, чтобы не нарушить слова чести.

– Я забрал деньги тети Генриетты.

Алексия пересекла комнату и снова села в кресло у письменного стола.

– Я сильно обидела тебя, поверив в то, что ты разорил моих родных, не так ли?

– Ты верила Тимоти. Твоя забота о родных, вполне понятна. Они твоя семья.

– А ты мой муж.

Уверенность, с которой Алексия произнесла это, тронула Хейдена. Насколько сильной будет эта новая привязанность, если ей придется вступить в схватку со старой? Хейдену хотелось верить в то, что Алексией движет хотя бы долг.

Хейден мог предотвратить какую бы то ни было схватку. В его силах сделать так, что Бен не сможет больше соблазнять Алексию, не сможет сыграть на ее тоске по прошлому, не сможет пробудить в ней воспоминания и увезти с собой. Ему стоило лишь обратиться к мировому судье и выложить всю информацию о преступлениях Бена. Ни один из Лонгуортов не сядет тогда на корабль. Никто не станет взывать к любви Алексии, хранящейся в ее сердце.

Она возненавидит Хейдена, если он отправит Бена и Тимоти на виселицу. Будет его презирать. Его отец удерживал жену с помощью силы. Каждый день наказывал ее за любовь к другому мужчине. Хейден ненавидел за это отца. А теперь ненавидел еще больше, потому что понимал, почему такое случилось, и как этому поспособствовали гордость и право собственности.

Хейдену никогда не приходило в голову, что причиной этих страданий была любовь, а не жестокость. Страсть мужчины к женщине, которая любит другого, может быть опасна. Но Хейден старался контролировать свои чувства.

Он подошел к креслу и опустился перед Алексией на колено. Взял ее руку, такую маленькую и изящную, и прижался губами к теплой коже. Закрыв глаза, Хейден наслаждался этим ощущением.

Алексия провела пальцами по его волосам.

– Ты такой печальный. Жалеешь о том, что Бен должен уехать теперь, когда ты вновь обрел его?

Жалел ли он?

– Нет. Я восхищаюсь твоей красотой и наблюдаю за грациозностью твоих движений.

Алексия скептически улыбнулась и взъерошила волосы мужа. Этот жест перечеркнул все, что он сказал.

– Ты мне не веришь.

– Я знаю, что не красива. И все же мило, что ты решил польстить мне.

– Ты очень красива. Я схожу с ума уже от того, что смотрю на тебя. Твоя красота обезоружила меня с самого начала, дорогая. Сделала меня безрассудным. Меня влечет к тебе нечто большее, нежели простое удовольствие. Я влюбился в тебя.

На лице Алексии появилось выражение удивления и недоверия. Эти слова переполнили сердце Хейдена эмоциями, но он не жалел о том, что произнес их. Ему было необходимо, чтобы Алексия знала о его любви.

Хейден не ждал ответа. Он даже не был уверен, что хочет его услышать. Он нежно провел ладонью по ноге жены, приподнял подол платья и поставил ее ногу себе на колено. Хейден снял с ноги Алексии туфельку и начал скатывать чулок. Он запечатлел поцелуй на гладкой светлой коже обнаженной лодыжки и принялся за второй чулок.

– Ты выглядишь смущенной, Алексия. Но ведь я раздевал тебя и прежде.

Девушка слабо улыбнулась:

– Тогда было по-другому.

– Почему? Потому что ты принимала мои ласки, считая себя куртизанкой? Неужели тебя так смущает то, что ты жена, которую я люблю?

Алексия залилась краской.

– А мне можно получать прежнее удовольствие теперь, когда я стала женой, которую ты любишь?

Хейден засмеялся. Он склонился над женой, опершись рукой о спинку кресла. Он целовал ее, ласкал ее нежные бедра, скрытые подолом платья.

– Если ты не получишь удовольствия, я обижусь.

Алексия приподняла бедра, когда их гладила рука мужа.

– Наверное, это будет единственная обида, которой я еще не успела тебе нанести с момента нашей первой встречи.

– Тогда не позволяй тому, что я сейчас сказал, помешать тебе, любовь моя; И не надо думать, что ты обязана отвечать мне взаимностью. Как бы ты это ни называла, это никогда не было обязанностью.

Хейден расстегнул крючки на платье жены и поднял ее с кресла, чтобы она могла раздеться. Алексия вновь покраснела, когда муж снял с нее последнюю сорочку и помог ей выйти из горы одежды, лежавшей вокруг ее ног. Хейден восхищался обнаженным телом жены, позолоченным отблесками лампы и камина. Она была мягкой и белой, как Ио на полотне Корреджо, состоявшая из мягких изгибов и такая невероятно женственная. Она была до того прекрасна, что у Хейдена защемило сердце.

Он привлек жену к себе и обнял, положив ладони на ее ягодицы. Он поцеловал ее живот, а затем прижался лицом к нежной коже. Хейдену казалось, что он растворился в ее аромате и исходившем от ее тела тепле.

Его пронзило острое желание. Оно было настолько мощным и нестерпимым, что Хейден подхватил Алексию на руки и отнес в постель. Когда он стал раздеваться, Алексия опустилась на колени, чтобы помочь ему. Она дергала за галстук, пока тот не повис на шее у Хейдена. С шаловливой улыбкой на губах Алексия осторожно расстегивала пуговицы его жилета в то время как он ласкал ее грудь. Пока Алексия освобождала его от одежды, он осыпал ласками ее тугие соски. Вскоре девушку охватило такое наслаждение, что она уже с трудом держалась на коленях. Ее глаза подернулись поволокой, а черты приобрели необыкновенную мягкость.

На этот раз им никто не мешал. Хейден не знал, что принесет с собой утро, но сейчас Алексия безраздельно принадлежала ему. Он намеревался любить ее так изысканно и овладеть ею так полно, чтобы в ее мыслях и душе не осталось места ни для чего другого.

Хейден начал расстегивать брюки, но Алексия вновь поднесла его руки к своей груди, а сама принялась за пуговицы на его брюках.

– Не останавливайся. Это божественно. Я все сделаю сама.

Хейден старался как мог, пока Алексия пыталась освободить его от брюк.

Он поднял жену и поставил ее на кровать перед собой. Он мог дотронуться до каждого дюйма ее тела. Алексия посмотрела на мужа, превозносившего ее на вершины блаженства. Он осыпал ласками каждый изгиб ее тела, стараясь запечатлеть в памяти вскрики и вздохи, свидетельствовавшие о ее капитуляции. Аромат ее возбуждения наполнял воздух, а влага на бедрах говорила о том, что она готова к близости. Обессиленно покачиваясь и дрожа, Алексия слегка раздвинула ноги, чтобы не упасть, и вцепилась в плечи мужа.

Хейден наклонил голову девушки, чтобы поцеловать ее губы, а потом медленно спуститься к груди. Пальцы Алексии сильнее впились в его плечи, когда его язык заскользил по тугим чувственным ореолам.

Неожиданно Алексия отстранилась от него, но лишь затем, чтобы запечатлеть на его губах поцелуй и заскользить вниз. Хейден ощущал ее теплое дыхание и влажные губы на своей шее, плечах, груди. Алексия опускалась до тех пор, пока снова не оказалась перед ним на коленях. Когда шелковистая ладонь девушки накрыла его плоть, всепоглощающее удовольствие окатило Хейдена с ног до головы, не оставляя места другим эмоциям и чувствам.

Алексия посмотрела на свои пальцы, подняла глаза и взглянула на реакцию мужа. Она прекрасно осознавала свою власть над ним с их первой брачной ночи.

Сейчас он был ее рабом.

Девушка крепче сжала пальцы, и ее рука заскользила вверх и вниз. Острое наслаждение пронзило Хейдена.

– Позволительны ли жене, которую ты любишь, те вольности, что разрешались куртизанке?

Голос Алексии звучал словно сквозь пелену тумана, и Хейден с трудом понял смысл сказанного.

– Неужели ты думаешь, я настолько глуп, чтобы позволить тебе сейчас быть застенчивой?