Правила обольщения

– Кажется, она приходит в себя, – произнесла женщина. Она заткнула пробкой флакон с нюхательной солью и поставила его на столик.

– Да, со мной все в порядке. Благодарю вас. – Алексия села. Диван, на котором она лежала, стоял в библиотеке. На старых книжных полках стояли совершенно новые книги. Ряды их тисненых кожаных переплетов дорога мерцали сдержанной роскошью.

Сердце Алексии больше не колотилось, словно сумасшедшее. Девушка приглаживала волосы, поправляла платье, силясь собраться с мыслями.

Бенджамин терпеливо ждал. Со стороны могло показаться, что Алексию пригласили в гости, а она неожиданно почувствовала себя дурно. Красавица блондинка выглядела явно испуганной.

– Прошу простить мне мою слабость. Бенджамин может подтвердить, что обычно со мной такого не происходит, – произнесла Алексия. – Но когда я увидела своего кузена…

– Ты решила, что перед тобой привидение, – закончил Бенджамин, похлопывая Алексию по плечу. – Прекрасно тебя понимаю, Алексия. Я был ошеломлен не меньше тебя.

– Сомневаюсь. У тебя-то не было причин думать, что я мертва, не так ли? – Алексия взглянула на женщину: – А вы, должно быть, Люсинда Моррисон?

Алексия еще недостаточно оправилась от шока, чтобы получить удовлетворение от созерцания удивления налицо обоих.

– Я нашла ваше имя в письмах, оставленных Беном, когда он… когда он не вернулся и мы решили, что он умер, – объяснила Алексия.

Удивление исчезло с лица Бена, сменившись лучезарной улыбкой.

– А, письма. Умница, ты поняла, что они означают.

– Не представляла, что они означают. Я нашла имя и адрес на некоторых письмах и теперь приехала, чтобы их вернуть. Они должны быть в экипаже. – В душе Алексии росло негодование, и она позволила Бену понять это. – Я даже представить себе не могла, что найду тебя здесь. Как ты мог допустить, чтобы я и твои сестры поверили в твою гибель? Почему не приехал домой, почему не написал? Когда я посмотрела в окно и увидела мужчину, которого давно считала умершим… – При воспоминании о перенесенном потрясении сердце Алексии вновь бешено забилось.

Люсинда Моррисон бросила взгляд на Бена. Она пыталась сохранять спокойствие, но ее недовольство было почти осязаемым. Сложив руки на груди, Бен невозмутимо сносил гневные взгляды обеих женщин.

– Будет лучше, если я все объясню своей кузине с глазу на глаз, – произнес он.

Брови Люсинды Моррисон взметнулись вверх. Она повернулась и направилась к двери.

– Объясни, если сможешь.

Когда дверь за Люсиндой закрылась, Бен опустился на диван. Он повернулся к Алексии и снова расплылся в улыбке:

– Я так рад снова видеть тебя, Алексия. Я очень скучал.

За все эти годы Бен нисколько не изменился. Все такой же добродушный, такой же счастливый путешественник, он источал радость жизни, которая опьяняла. Но в сложившихся обстоятельствах Алексия сочла его невинный энтузиазм проявлением дурного тона.

– Ты знал, где меня найти, раз уж ты так сильно скучал. Я не могу сказать тебе того же. Кем приходится тебе эта женщина, и почему ты здесь? И если ты спасся, то почему не дал нам знать?

Бен протянул руку и убрал за ухо выбившийся из прически Алексии непослушный локон.

– Все так запуталось. Я не мог вернуться. На мне лежал непосильный груз долга чести перед человеком, который разрушил мою жизнь. Его требования становились все более невыполнимыми. Поэтому… В общем, если бы я умер, моя семья освободилась бы от этого долга. И я умер.

Алексия не обратила внимания на это еле заметное чувственное прикосновение к ее щеке и уху. Ее сознание быстро прояснялось, и справедливый гнев вытеснил из сердца испытанное ею облегчение.

– Ты спрыгнул с корабля, не так ли?

Бен кивнул.

– Мы плыли довольно близко от берега. Я даже смог разглядеть маяк на Корсике. Я поплыл.

– Но ты мог погибнуть! Ты мог не рассчитать расстояние ночью. Ты мог…

– Я знал, что у меня все получится, и у меня получилось. – Голос Бена звучал беспечно. Все возможные опасности подстерегали кого-то другого, но не его. Он сказал нечто подобное, уезжая в Грецию. «Со мной ничего не случится. Я знаю это».

Он всегда был импульсивен, даже немного безрассуден и слишком уверен в уготованной ему судьбе. Но никогда прежде Алексии не хотелось ударить его за это.

– А потом ты вернулся в Англию, позволив всем считать тебя погибшим, – подытожила Алексия. – Ты приехал сюда. Но почему, Бен?

Бенджамин пожал плечами.

– Она моя старая подруга. Племянница одного из друзей отца. Я подумал, что…

– Я читала письма, Бенджамин.

Лицо Бена посерьезнело.

– Она давно уже строила планы в отношении меня, но я…

– Я также знаю, что ты посылал деньги в Бристоль еще до отъезда в Грецию.

В библиотеке воцарилась тишина. Наверное, впервые в жизни Алексия видела Бена настолько серьезным.

Алексии не хотелось сейчас думать об этом. Но Бен был слишком близко, такой настоящий. Его собственный запах смешивался с ароматом лимонного мыла, которому он всегда отдавал предпочтение, и Алексии было трудно совладать со своими воспоминаниями. Они обрушились на нее целым потоком, и она держалась на плаву лишь благодаря невероятным усилиям.

Бен бросил взгляд на закрытую дверь, потом вскинул голову, словно прислушивался к доносившимся из-за нее звукам.

– Ты достаточно оправилась, чтобы идти? За домом есть небольшая роща. Давай прогуляемся, если ты не против.

– Мне не повредит немного свежего воздуха. – Алексия обрадовалась возможности поговорить с Беном вдали от белокурой красавицы, которая, казалось, была гораздо серьезнее обеспокоена ее приездом, нежели сам Бен.

Как только дом скрылся за деревьями, Бен взял руку Алексии и запечатлел на ней поцелуй.

– Я так благодарен тебе за то, что ты приехала. Как же я хотел написать тебе или как-то встретиться, чтобы все объяснить.

Он словно копировал Хейдена, целуя так руку Алексии, и девушка отстранилась.

– Можно простить то, что ты не написал мне. Но тому, что ты позволил собственному брату и сестрам поверить в твою смерть, позволить им горевать, нет прощения.

– Пожалуйста, пойми. Я не мог допустить, чтобы кто-то узнал, что я жив. Поверь. Мне грозила опасность.

– Из-за этого долга?

– Человек, о котором я тебе говорил, требовал сатисфакции, так или иначе. Если бы я не «умер», все погибли бы вместе со мной. Я сделал это для них. Для всех вас.

Возможно, отчасти так оно и было. Крах все равно настиг Лонгуортов, но не из-за Бена и не из-за его долгов. Однако это не объясняло ни писем, ни исчезновения денег.

– Люсинда Моррисон твоя жена?

Бен вздохнул и бросил взгляд в сторону дома.

– Да.

– Значит, ты поддерживал с ней отношения, потом тайно женился и вернулся к ней после того, как «умер»?

– Я женился на ней после того, как приехал сюда. Как ты могла подумать, что я женился, в то время как…

– Я читала письма, Бен.

– Ее письма. Ее чувства ко мне всегда превосходили мои чувства к ней, но когда она согласилась помочь мне, я был вынужден жениться на ней. Не сделай я этого, вряд ли смог бы жить здесь. – Бен прислонился к дереву, прижался затылком к стволу и закрыл глаза. – Это была сделка с самим дьяволом, Алексия. Не так уж весело быть «мертвым». Я не мог поехать в город, не мог вернуться в Лондон из страха быть разоблаченным. Здесь никто не знает моего настоящего имени. Я предложил уехать из Англии. Поселиться в какой-нибудь другой стране, смещаться с местным обществом, но она отказалась. Я в какой-то степени пленник обстоятельств.

Алексия хотела сказать, что он заслужил это. Заставил страдать ее, своих сестер и даже Тимоти. Если бы он вернулся домой, Тим ни за что не разорился бы, Роуз была бы счастлива, а у Ирен состоялся бы дебют в обществе. Если бы он вернулся домой, все пошло бы своим чередом, и она…

Алексия посмотрела на Бена. Она узнала бы, действительно ли он любил ее или просто играл с ней. Она никогда не стала бы наставницей Кэролайн и компаньонкой Хен. Ее не соблазнил бы Хейден Ротуэлл, и она не стала бы его женой.