Страница 90 из 98
Шибко с чувством выругался, виновато покосился на штандарт-полковника, но тот с равнодушным видом махнул рукой.
— Если бы они захватили базу, часть очень быстро превратилась бы в точные копии нас всех, неотличимых внешне. Как учит прошлый опыт, копия бывает не одна. И наши двойники преспокойно разлетелись бы по Галактике, разъехались с помощью нашей же транспортной сети… Был в свое время прецедент. Боюсь, до сих пор отловили не всех, кто-то прорвался. Ну, а уж если они пролезут на планету, не доросшую до вступления в Содружество, и их засекут слишком поздно… Я в свое время один-единственный раз с таким сталкивался, и мне хватило. Есть такая планета. Технотронный уровень — “двойка”, то есть уже освоен пар, но до электричества очередь не дошла. Патриархальность, глушь, огромные лесные массивы… Вихавья как раз и обосновалась в отдаленной провинции, в лесу. Устроила озеро, вдоволь попользовалась лесорубами, охотниками, углежогами и прочим бродячим лесным народом. Подгребла под себя окрестные деревушки, несколько городков, близлежащие поместья, гарнизоны, даже тамошний университетик… Короче говоря, когда мы туда прибыли, население двух немаленьких губерний было уже не прежним населением, а сплошь двойниками, ниточки потянулись к губерниям соседним, даже в столицу… Я до сих пор подозреваю, что мы вывели не всех, пара-тройка маток еще вполне может обретаться где-то в глуши. Вот это была работка… Для половины управления. Пришлось вызвать искусственное землетрясение, отправить на дно морское всю южную оконечность континента, потом инсценировать эпидемию новой непонятной хвори, якобы распространявшейся исключительно через женщин, — чтобы те сидели по домам, носу не казали из деревень и городов, чтобы мужчины от любой прелестницы, встретившейся на лесной полянке, сразу бежали сломя голову, а то и стрелу в нее всаживали… Планета, между прочим, не только в Содружество не входила, но и отделения Структуры не имела, так что работка была та еще, адова… И нет гарантии, повторяю, что всех вывели. Там до сих пор полдюжины орбитальных станций бдят недреманно, агентуры внутри полным-полно… — Он вздохнул, помолчал, размеренно прохаживаясь по столу, меряя его шагами в ширину. — Ладно, во всем этом есть и положительные моменты. Нет ни малейшего ощутимого ущерба, поскольку моральные травмы, цинично выражаясь, в данном случае не считаются. Надеюсь, ничьих чувств это не ущемляет? Вот и прекрасно… Словом, ущерба нет, нет потерь, жертв, ни единого окна не выбито, даже ногу никому не оттоптали. Со стороны нас всех, и командиров, и подчиненных, и известного вам контрразведчика, нет особенных упущений, недоработок и прочих провалов, обычно вызывающих начальственный гнев. Это плюс…
— Это, конечно, плюс, — серьезно повторил штандарт-полковник, и Кирьянов видел, что отец-командир ничуть не иронизирует. — Что уж там рассусоливать, это плюс…
Чубурах мельком покосился на Кирьянова:
— Никто никого ни в чем не обвиняет, и уж особенно новичков. Так что не делайте столь трагического лица, обер-поручик. От вас ничего не зависело. Вы просто-напросто не могли ей противостоять, а предупредить вас не могли, кто ж знал, что именно тут объявится тварь поганая… Скажу вам по секрету, окажись я на вашем месте, случилось бы то же самое…
Кирьянов ответил ему бледной вымученной улыбкой. Чувствовал он себя прескверно, в горле стоял комок, подташнивало. Возможные взыскания по службе были тут совершенно ни при чем. Просто-напросто он поневоле прокручивал в памяти иные моменты общения с очаровательной “генеральской дочкой” и пытался представить, как на самом деле выглядело существо, все это с ним проделывавшее. И от того, что возникало перед мысленным взором, желудок рвался через глотку покинуть организм…
— Простите, я вас покину, пожалуй, — сказал Чубурах непринужденно. — Там, в яме, копошится уйма экспертов. Ничего они, разумеется, не найдут пригодного, но мне по должности полагается поприсутствовать. Всего хорошего, обер-поручик, не унывайте, мы еще увидимся и посидим за бутылочкой. Знаете, самое тяжелое было — смотреть, как все вы хлыщете отличный коньяк, а мне и капельки лизнуть не даете, заботясь о бедной зверюшке. А ведь наша раса спиртное уважает столь же трепетно, как ваша… Честь имею, товарищи офицеры!
Он просеменил к краю стола, ловко спрыгнул на пол и деловито прошагал к выходу.
Едва за ним захлопнулась дверь, прапорщик Шибко открыл рот. Сначала он изрыгал отборную матерщину на языке родных осин, потом, когда запас истощился, перешел на немецкий — а там вроде бы и на каких-то других наречиях принялся поливать.
Длилось это долго, но в конце концов он все же иссяк. Зорич, усмехнувшись, поинтересовался:
— Я вас правильно понял, прапорщик?
— Совершенно правильно, — ответил Шибко, ни на кого не глядя. — Имел дурость отметиться. Генеральская дочка, мать ее за щупальце, студенточка исторического факультета… Вечера напролет, не считая плотских радостей, только и болтали о прошлом… О моем прошлом, — уточнил он с вымученной улыбкой. — Она знала все про манжетные ленты, знала, какие руны были в петлицах у нас и какие — у “Шарлеманя”… впрочем, у “Шарлеманя” в петлицах не было рун, но не в том суть… Теперь только стало ясно, что знала она ровно столько, сколько и я… С-сука, бактерия разумная, спирохета галактическая, тварь… Вы разрешите подать рапорт о переводе?
— Куда? — усмехнулся Зорич. — В управление к нашему мохнатому коллеге?
— Ага, — сказал Шибко с нешуточной надеждой. — Поймать бы эту, хоть одну…
— И думать забудьте. Все равно не подпишу. Вы на своем месте, на нем и останетесь… Что за детство? Можете идти. Нет-нет, вы, обер-поручик, как раз останьтесь, с вами мы еще не закончили.
Кирьянов, успевший было встать, вновь опустился в кресло. С тем же вялым равнодушием подумал: неужели все же втык? И черт с ним, хуже того, что сейчас творилось у него на душе, все равно не случится, уж в этом можно быть уверенным…
Однако дела определенно принимали какой-то иной оборот. Штандарт-полковник одернул и без того безукоризненный китель, без нужды поворошил канцелярские безделушки на столе. Поднял глаза. В голосе у него явственно прозвучали нотки грусти: