Самый далёкий берег

ГЛАВА ПЯТАЯ

ГОСПОДА ОФИЦЕРЫ

Кирьянов так и поступил: открыл дверь, сделал три шага по направлению к темному полированному столу в форме буквы “Т”, остановился по стойке “смирно” и доложил:

— Товарищ штандарт-полковник, обер-поручик Кирьянов прибыл для дальнейшего прохождения службы!

Он был доволен собой — отбарабанил в лучших традициях, без запинки. Так, словно давно уже был в Структуре своим человеком, а не услышал о ней впервые полчаса назад. Пусть знают наших, пожарного не так-то легко смутить даже Вселенной…

— Проходите, обер-поручик, — сказал хозяин кабинета, вставая. — Прошу садиться. Можете курить, если курите. Если хотите — кофе, коньяк, минеральную, не стесняйтесь…

— Нет, благодарю, — так же четко отказался Кирьянов, усаживаясь напротив своего новоявленного командира.

Кабинет был самый обыкновенный, ни единого предмета, напомнившего бы, что они находятся на другой Галактике, вообще на другой планете, не на Земле. Темные полированные панели на половину высоты стен, такой же шкаф в углу, белый интерком на столе — непривычного вида, но и его в принципе можно принять за последние изыскания японской дизайнерской мысли. Две картины: большой морской пейзаж и акварель, где изображены два офицера в старинной форме — примерно прикидывая, вторая половина девятнадцатого столетия, то бишь уже позапрошлого…

— Алексей Вадимович Зорич, штандарт-полковник, — сказал хозяин кабинета. — Начальник объекта и, как легко догадаться, ваш непосредственный начальник. Или вы придерживаетесь другого мнения?

— Простите?

— Насколько я осведомлен, вас — как и многих других, впрочем — призвали помимо вашего желания, верно?

— Было дело. Определение совершенно точное.

— Сейчас как раз тот момент, когда вы можете отказаться от… дальнейшего прохождения службы. Причем выразить это можете в любой форме… хотя, разумеется, не стоит доводить дело до швырянья стульями.

Кирьянов молча смотрел на него. Он понятия не имел, чем штандарт-полковник занимался до того, как попасть в Стуктуру, но несомненно одно: этот человек лет сорока, лицом чем-то неуловимо напоминавшим Наполеона (надо отдать этому Зоричу должное, было некоторое сходство), и допрежь носил погоны. И вряд ли командовал чем-то вроде стройбата в уссурийской тайге. В нем ощущалось то, что предки именовали “породой”, заставлявшее думать то ли о родителях-профессорах, то ли о предках-дворянах. Порода, точно. “Командир, — оценил малость поживший подполковник Кирьянов. — Это — командир”.

— И — что? — спросил он спокойно.

— Простите? — штандарт-полковник неподражаемым жестом поднял тонкую бровь.

“Точно, профессорский сынок и профессорский внучек, — подумал Кирьянов не без легкой зависти. — Из Питера откуда-нибудь, там такие еще остались даже теперь. На Мойке вырос, мимо Медного всадника в первый класс бегал… нет, этот никоим образом не бегал, чинно ходил, как порода обязывает…”

И пояснил:

— Я имел в виду, какие будут последствия? Фантастика дает полный набор немудрящих, но эффективных вариантов: память стереть хотя бы…

— Я, да будет вам известно, ознакомился с вашим личным делом, — сказал Зорич. — Как же иначе? И могу вас заверить, что наши личные дела несколько отличаются от тех, к коим вы привыкли на Земле… Ваше многолетнее увлечение фантастикой там тоже отражено. Помилуйте, обер-поручик, вы думаете о Структуре не то чтобы плохо — я бы сказал, в крайне вульгарных категориях. Стереть память в принципе нетрудно… вот только зачем? Предположим, вы отказываетесь начинать службу и вас доставляют назад — в прежней одежде, на прежнее место, с нетронутой памятью… И какая же опасность для Структуры отсюда проистекает? Ни малейшей, право. Неужели кто-то примет вас всерьез, если вы расскажете, что в промежутке от утра до полудня съездили мимоходом в соседнюю Галактику, где вас приглашали на службу в одно из межгалактических учреждений? Вы и в самом деле полагаете, что вам поверят? Буду с вами откровенен — за последние три года случалось семь прорывов — я имею в виду случаи, когда люди, оказавшиеся в таком положении, то есть доставленные сюда, отказавшиеся служить и возвращенные назад, все же прорывались со своими рассказами на страницы газет. Три случая в России, два — в Соединенных Штатах, по одному — в Чехии и Аргентине. Могу вас заверить, ни разу это не привело к каким-либо серьезным последствиям. Газеты были из разряда бульварных, к которым серьезные люди относятся без всякого доверия, доказательств не имелось ни малейших… Ну, разумеется, придется срочно убирать из аэропорта в вашем городе наш пункт — но это задача пары часов. Хлопотно, однако не смертельно. Переживем. Гораздо хуже придется как раз вам — окружающие составят определенное мнение о состоянии вашей психики и, со своей точки зрения, будут совершенно правы. И жизнь ваша определенным образом осложнится… Вот и все, чего вы добьетесь. — Он мягко улыбнулся: — Но вам будет тяжело отнюдь не потому только, что окружающие будут считать вас сумасшедшим… Понимаете? Всю оставшуюся жизнь вы будете смотреть на звезды и знать, как обстоит на самом деле. Быть может, вы даже будете искать людей Структуры, чтобы попроситься назад, — такое случалось, бывали печальные прецеденты, — но никогда никого не найдете… А вы говорите — стереть память… Есть вещи похуже. Например не стирать память…

— Знаете, что мне хотелось бы сказать…

— Что я — змий-искуситель? — усмехнулся Зорич. — Возможно, в нашей ситуации есть что-то от классической библейской… хотя лично мне такое сравнение претит, уж не посетуйте. Да, в определенном смысле я вас искушаю — но речь, не забывайте, идет не о продаже души врагу рода человеческого, а о просьбе поработать для Галактического Содружества. Это несколько меняет дело, вам не кажется?

— Пожалуй…

— Так вы согласны?

— Согласен, — сказал Кирьянов чуть сердито. — Но неужели нельзя было просто предложить…

— Не мною так заведено, простите. Так уж сложилось. Я понимаю, вы сейчас думаете о жене… Можете успокоиться. Сейчас, — он мимолетно глянул на часы, — к ней уже пришел генерал-майор. Именно так, не полковник, а генерал-майор, это гораздо более впечатляет. Крайне авантажный и внушительный генерал, с горделивой осанкой, красивой проседью, внушающим доверие лицом и обходительнейшей манерой держаться. Он рассказал вашей супруге, что именно вам, так уж сложилось, выпала высокая честь налаживать новую систему пожарной безопасности в вашем посольстве в Вашингтоне… или, пожалуй, все же в Сиднее или Дели… Главное, очень далеко. Вас отобрали из превеликого множества других кандидатов, именно вас… какая жена не будет гордиться? Дети у вас уже взрослые, живут отдельно, с ними еще проще… Будете писать письма, отправлять деньги… ну как же вы думали? Все, кто служит в Структуре, получает жалованье, которое вас приятно удивит. Вот, извольте просмотреть ведомость, первая цифра — оклад содержания обер-поручика, а последующие — разнообразные надбавки… Оцените общий итог. Я вижу, у вас, несмотря на старательные попытки сохранять невозмутимость, отвисла челюсть…