Страница 3 из 23
3 вандемьера 2026. Часом позднее.
Радиопереговоры наземных служб фиксируются орбитальной станцией «Фата-моргана».
— Я — Ожерелье-3. Объект миновал стратосферу.
— Я — Ожерелье-4. Объект миновал тропосферу.
— Я — Ожерелье-5. Объект совершил посадку. Ни с одним из известных типов космических аппаратов не ассоциируется. Место приземления в дальнейшем будет именоваться точкой «Зет».
— Я — Центр. В точку «Зет» мною выслан вертолет с оперативной группой. Арапахо — поддерживать непрерывную связь.
— Я — Арапахо. Объект имеет вид конуса высотой около пяти метров, диаметр основания около двух метров. Цвет — черный. Радиоактивного излучения, радиоволн не зафиксировано. Температура не отличается от температуры окружающей среды.
— Я — Ронсеваль. Бронедесантные подразделения завершили блокирование района.
— Я — Арлекин. Опергруппы вышли на исходные-позиции.
— Я — Магистр. Со стороны ООН никаких демаршей не последовало. Прослушивание телефонов представительства ООН и его радиосвязи со штаб-квартирой проводится в соответствии с имеющимися планами. Дополнительные дешифровщики подключены.
— Я — Арапахо. Новых данных нет.
— Я — Икар. Три эскадрильи подняты в воздух и направляются в указанные квадраты.
— Я — Арапахо. Вертолет, производя беспорядочные маневры, удаляется от точки «Зет», резко меняя направление. Связи о экипажем нет.
— Я — Центр. Обеспечить наблюдение.
— Я — Арапахо. Только что вертолет разбился в восьми километрах юго-западнее точки «Зет».
— Я — Арлекин. Объект превратился в четыре автомобиля современных марок. Три последить не удалось — затерялись в потоке автотранспорта. Четвертый движется на запад в квадрате три-шестнадцать.
— Я — Центр. Всем наземным опергруппам в квадратах три-четырнадцать и три-пятнадцать — немедленно на перехват. Разрешаю применять оружие.
— Я — Кадоген. Иду в три-шестнадцать.
— Я — Гамма. Иду в три-шестнадцать.
— Я — Дервиш. Иду в три-шестнадцать.
— Я — Икар. Ввиду наличия на шоссе большого количества машин боевой заход произвести невозможно. Звено барражирует в квадрате три-шестнадцать.
— Я — Арапахо. Даю ориентировку. Четвертый автомобиль — жемчужно-серый «Грайне»: модели «спорт».
— Я — Арлекин. Дополняю по данным полицейских постов. Номерной знак НВ-405-К-6. Приказу остановиться не подчинился. Движется на юг, по дороге 2-141.
— Я — Арапахо. Полицейский пост в квадрате три-шестнадцать на вызовы не отвечает. Вертолеты высланы.
— Я — Центр. Подключить посты квадратов два-десять, два-одиннадцать, два-двенадцать.
— Я — Дервиш. Нахожусь в квадрате три-шестнадцать. Блокирую дорогу 2-141.
— Я — Арлекин. Дервиш, он идет на вас, будьте готовы. Огонь без предупреждения.
— Понял, — сказал он. Он вел машину уверенно, с небрежной лихостью знающего свое ремесло профессионала, и давно выработанный автоматизм позволял высвободить часть сознания, чтобы перелистать существующие только в памяти страницы ненаписанных писем. И слушать музыку. Рядом с ним на сиденье поблескивал короткий черный автомат. Бешеная гонка навстречу ветру или вдогонку за ветром так давно стала неотъемлемой частью его существа, что он задыхался, если приходилось пройти с черепашьей скоростью пусть даже короткий отрезок пути. И он просто боялся признаться себе, что гоняется за призраками, за пустотой. Хорошо еще, что на свете существует Ланселот и весь остальной мир. Может быть, наконец, и пришло настоящее? Он протянул руку и тронул клавишу магнитофона. Звенели гитары, сухо прищелкивали кастаньеты, и на пределе печали звенел голос Рамона Ромеро:
— И сломать — нелегок труд,
и построить.
Не для каждой и сожгут
город Трою.
Пьем невкусное вино,
судим-рядим.
Слишком много сожжено шутки ради…
— «Поэма рассудка», — вспомнил он название. Иногда ему хотелось ненавидеть само это слово — рассудочность, рассудок. Рассудочно прикинули, слушали — постановили, погасили живое и нежное и назвали его приемлемым выходом. А на деле — всего лишь загнали глубоко на дно то, что всплывает погодя в другом облике.
— Я — Арлекин. Он приближается. Будьте осторожны.
— Я — Дервиш. Вышел на дистанцию огневого контакта. Машина летела по черной автостраде сквозь солнечный день, навстречу жемчужно-серому спортивному автомобилю, и он приготовил автомат, но показалось, что женское лицо, мелькнувшее за стеклом — то самое, нежность и беда, ненависть и любовь, жалость и злоба. Рассудок не преминул бы заявить, что он ошибается, но рассудок молчал, и он рванул руль, как узду, как рычаг стоп-крана, и машина дернулась, как-то нереально закружилась на асфальте, словно на скользком льду, словно конь, дробящий копытами распластанного вражеского воина, а через несколько то ли секунд, то ли веков время лопнуло, и машина провалилась в треск рвущегося металла, в ночь, в ночь, в ночь…
— Я — Арапахо. Только что внутрь охраняемого периметра вошел, теряя высоту, легкомоторный самолет «Махаон-16». Наблюдали дым, выходящий из кожуха мотора. Перехвачена передача с борта, летчик сообщает, что по неизвестной причине потерпел аварию и идет на вынужденную посадку.
— Я — Магистр. Не исключено, что мы имеем дело с попыткой агентов ООН прорваться в запретный район.
— Я — Центр. Ваши соображения учел. Опергруппа послана. Одновременно ставлю вам на вид неправильное употребление терминов. Предлагаю пользоваться общепринятым определением «неустановленный внешний враг».
— Я — Ориноко. Психозондирование продолжаю. Даю развертку помех.
— Отсечь помехи.
— Есть. Выведено за пределы, но спонтанные прорывы не исключены.
— Я — Рейн. Пошел второй слой помех, более мощный.
— Я — Ориноко. Отсечка не дала результатов.
— Вы понимаете, что говорите?
— Увы, но это так. Может быть, Рейн?
— Я — Рейн. Даю развертку. Лицо. Женское лицо. Глушение результатов не дало. Кажется, я узнал ее, Доктор…
— Я — Юкон. Вношу предложение, Доктор: помехи не глушить, а, наоборот, выпустить на поверхность. Не исключено, что это и является искомым.