Страница 3 из 108
- Шевалье, вы совершенно не разбираетесь в нидерландских порядках... Двор, собственно, никаким влиянием не пользуется. А самые бедные и менее всего влиятельные в Нидерландах люди - государственные чиновники... Это был известный зюдердамский делец, миллионер. У него есть во Франции обширные финансовые и торговые интересы, и однажды ему сумели объяснить, что он может все это сохранить только в том случае, если будет поддерживать особые отношения с монсеньёром Ришелье... А у вас, кстати, откуда взялось столько золота? Когда я вошла, вы как раз высыпали на стол целую груду...
- О, сущие пустяки, - сказал д'Артаньян беззаботно. - Это мне дали англичане за то, что я, пока заговорщики будут убивать кардинала, благополучно прикончу в другом углу герцога Анжуйского и принца Конде...
Анна засмеялась:
- Положительно, вы не теряете времени даром! Как же вас угораздило, несчастный, в такое злодейство влипнуть?
- Честное слово, я не набивался, - сказал д'Артаньян столь же беззаботно. - Англичанин сам пришел и предложил. Должно быть, у меня крайне располагающая физиономия, выдающая недюжинную серьезность, - человеку несерьезному не предложат с ходу убить за приличные деньги наследного принца Франции и попутно еще одну особу королевской крови... Правда ведь?
Глава вторая
Мост Ватерлоо
- Эти Нидерланды меня форменным образом угнетают, - сказал д'Артаньян тоскливо. - Как они только тут живут?
- Интересно, что вам тут не нравится? - спросила Анна.
- Эти чертовы равнины, - сказал д'Артаньян. - Одни равнины, вся страна - как доска. Некоторые, знаете ли, уверяют, что земля имеет форму шара... Их бы сюда послать, пусть поездят из конца в конец, сами убедятся, что земля плоская...
Анна прищурилась:
- А известно ли вам, что даже его святейшество в Риме признает землю шарообразной?
- Честное слово?
- Честное слово.
- Черт знает что, - сказал д'Артаньян грустно. - Вы уже второй человек, который клянется честным словом, что земля круглая. К тому же его святейшество... Поневоле приходится верить, но я никак не возьму в толк, как это может быть... И все равно - эти бескрайние плоские поля нагоняют тоску. То ли дело у нас в Гаскони - горы, леса, иные даже с разбойниками... Единственное, на что годится эта нелепая страна, - здесь очень удобно воевать. Есть где развернуться коннице. Правда, и тут имеется пресловутая ложка дегтя - здешние варварские названия. Взять хотя бы деревушку, которую мы только что проехали. Ватерлоо. Ужасное название, в нем явственно чувствуется что-то невыносимо плебейское и совершенно немелодичное. Не завидую тому бедняге-генералу, кому придется давать тут сражение. Быть победителем при Ватерлоо - хорошенькая честь... Сразу пропадает добрая половина героизма. Все битвы, про какие я знаю, случались возле мест с красивыми, звучными названиями - Канны, Сэ, Рокруа, Павия... Я уже не говорю про Ронсеваль, Гастингс, Каталаун и Пуатье...
- А вам не приходило в голову, что до того, как состоялись эти славные битвы, все местечки, которые вы перечислили, были столь же захолустными и совершенно неизвестными, как это ваше Ватерлоо?
- Совершенно об этом не задумывался, - признался д'Артаньян потрясенно. - Анна, я восхищен вашим умом...
- Вы опять? Ну-ка, повторите обещание. Чего вы не должны делать, чтобы не рассердить меня?
- Отпускать комплименты, - насупившись, добросовестно повторил д'Артаньян. - Восхищаться вами или какими-либо качествами, вам присущими, а также признаваться в любви... Послушайте, запретите мне еще дышать! Это будет так же невыполнимо, как... Ну что мне прикажете с собой поделать?
- Почаще вспоминать, что мы едем с серьезнейшей и тайной миссией. Ну какие тут могут быть ухаживания?
"Понятно, - подумал д'Артаньян тоскливо. - Чего уж тут непонятного? Знать бы только, кто он, счастливый соперник, уж я бы нашел возможность пригласить его прогуляться за Люксембургским дворцом или в другом подобном месте..."
- Ну хорошо, - сказал он послушно. - А вопросы задавать мне не запрещено?
- Пожалуйста. Если только они не касаются моих сердечных дел или секретов кардинала.
- А если я спрошу, как вышло, что вы оказались на кардинальской службе? Это тоже секрет?
- Нет. Это просто одна из тем, на которую я не склонна говорить попусту... Ну вот, вы опять надулись! Можете вы относиться ко мне не как к женщине, а как к другу и спутнику в важной миссии?
- Не могу, - честно признался д'Артаньян. - Не получается, и все тут. Я так долго мечтал встретиться с вами вновь, ждал этой встречи...
Анна послала ему из-под широких полей шляпы крайне лукавый взгляд:
- Надо сказать, вы очень энергично ждали...
- Ну вот, вы опять! Вам, похоже, просто нравится меня дразнить...
- Я же все-таки женщина, - сказала она ангельским голосом. - Что делать, если вы так забавно дуетесь...
- Ну конечно, - обиженно сказал д'Артаньян. - Одно дело - требовать с меня заведомо невыполнимых обещаний и совсем другое - самой...
- Смотрите! - озабоченно перебила она, вытягивая руку.
Д'Артаньян посмотрел вперед, увидел приближавшегося вскачь Планше и привычно проверил, легко ли выходят из седельных кобур оба его пистолета. Впрочем, не походило пока, чтобы за верным слугой кто-нибудь гнался...
Для вящей предосторожности они применили нехитрый, но действенный метод: один из слуг все время ехал в полусотне туазов впереди, чтобы вовремя оповестить о засаде, а второй отставал на такое же расстояние, оберегая от внезапного нападения сзади.
Гасконец огляделся. Вокруг, насколько хватало взгляда, простирались унылые равнины, впереди виднелась речка, в подступавших сумерках ставшая из синей свинцово-серой, там же, слева, вздымалась на фоне вечернего неба островерхая громада ветряной мельницы, и ее крылья кружили безостановочно, словно бы с начала времен. Никаких признаков засады...
Действительно, когда Плашне подскакал совсем близко, д'Артаньян убедился, что лицо слуги, хотя и озабоченное, вовсе не похоже на физиономию преследуемого врагами.
- Что случилось?
- Похоже, дальше нам не проехать, сударь... Моста нет.
- Здесь же, нам толково разъяснили, должен быть мост...