Страница 28 из 108
"Поспорить можно, ты еще более щепетилен в вопросе сохранности своей драгоценной шкуры, - подумал д'Артаньян пренебрежительно. - Ладно, не будем привередливы. Как выразился бы Рошфор - лучше отступившийся от своего намерения наемный убийца, чем упрямый "браво", твердо решивший отработать полученные денежки, так что не стоит брезгливо кривиться..."
- Значит, вы узнали, кто я? - спросил он вкрадчиво.
- Вот именно, сударь! О вас столько говорят в Париже... Мне рассказали, что вы перешли из рейтаров в мушкетеры кардинала, что кардинал вам покровительствует... Шевалье д'Артаньян, я верный слуга его высокопреосвященства, и ни за что не стану выступать против нашего гениального министра и его людей... Я решил пойти к вам и все рассказать.
- Похвально, друг мой, весьма похвально, - одобрительным тоном, но про себя содрогаясь от отвращения, заявил д'Артаньян. - Однако... Вы-то отказались от столь неосмотрительного предприятия, но остальные, я полагаю, настроены иначе?
- Совершенно верно, сударь! Они намерены вас подстеречь не позднее, чем завтра, их будет человек шесть или семь...
- Многовато для меня одного...
- Безусловно.
- Где это должно произойти?
Визитер замялся:
- Шевалье, поймите меня правильно... Вы - любимец великого кардинала, блестящий гвардеец, не то что мы, убогие и поистрепавшиеся... - он с нескрываемой завистью уставился на новехонький красный плащ д'Артаньяна, висевший здесь же, сверкавший новехоньким серебряным шитьем. - Вы пьете отличное бургундское, разъезжаете на великолепной лошади...
- Обыкновенный английский жеребец ценой всего-то в сто пистолей, - хмыкнул д'Артаньян.
- Вы счастливец... Для вас сотня пистолей - это "всего-то". Где вам понять бедняка, ради жалкой полусотни вынужденного податься в наемные убийцы...
Д'Артаньян вздохнул, покосившись в сторону старинного дрессуара, где в одном из ящиков под одеждой покоился тяжелый кошелек. Ясно было, что вновь придется устроить маленькое кровопускание своей казне, - но ничего не попишешь, собственная жизнь относится к тем статьям расходов, что не терпят ни малейшей экономии. Всякая скупость тут неуместна.
Если отправить его восвояси, сержант Росне и его люди останутся на свободе - и поди угадай, где они нападут и когда. Доставить этого прохвоста к полицейскому комиссару? Но он может от всего отпереться, и как ты его уличишь? Проще всего заплатить...
С тяжким вздохом д'Артаньян полез за кошельком и отсчитал двадцать пять двойных испанских пистолей из числа тех, что получил от Винтера, положил их кучкой на стол и решительно прикрыл шляпой под носом у протянувшего было руку де Невилета:
- Нет уж, сначала рассказывайте...
- Они собираются ждать вас завтра возле Сен-Андре-дез-Ар. Росне уже знает, что вы ходите этой дорогой, да и место там тихое...
- Возьмите деньги, - сказал д'Артаньян.
- Но вы обещаете, что мое имя нигде не будет упоминаться?
- Слово дворянина, - кивнул гасконец. - Если только и вы, в свою очередь, будете держать язык за зубами. Вздумаете предупредить этих забавников - будете иметь дело...
- О, я понял! - с живостью воскликнул де Невилет. - Можете на меня положиться!
Как ни утомлен был д'Артаньян, но, проводив гостя, вынужден был остаться на ногах - все только начиналось...
Не теряя времени, он отправился к полицейскому комиссару и изложил суть дела - разумеется, на нем при этом был красный плащ, и хотя имя кардинала так и не прозвучало, но намеки д'Артаньяна на некоторые обстоятельства были самыми недвусмысленными, высказанными так, чтобы комиссар не вздумал ни замять эту историю, ни отнестись к ней с прохладцей...
На другое утро д'Артаньян вышел из дома в одиночку, чтобы заманить убийц ненадежнее. Де Невилет не обманул - возле Сен-Андре-дез-Ар на гасконца набросились было семеро крайне решительных на вид субъектов, но, по странному совпадению, тут же нагрянули человек тридцать переодетых стражников и сцапали всю компанию еще до первого выпада шпагой...
Глава восьмая,
где гость ужасно рад видеть хозяина, а вот хозяин - совсем наоборот...
Д'Артаньян решительно поднялся по крутой, выгибавшейся вправо лестнице знакомого дома на улице Сен-Жак и вошел в небольшую прихожую. Растрепанный и заспанный слуга, чьи имя д'Артаньян решительно запамятовал - если только вообще знал, - уставился на него со вполне естественным раздражением лентяя, чья дрема была прервана столь бесцеремонно. Но во всем облике слуги не было ни страха, ни хотя бы легонького испуга - и гасконец уверился, что слуга никоим образом не посвящен в некоторые предприятия своего господина.
- А, это вы, сударь... - широко зевнул он, помнивший д'Артаньяна как былого собутыльника Пишегрю и спутника в предосудительном прожигании жизни всеми доступными способами. - Господин маркиз изволят спать, поздненько вернулись вчера, то есть, если подумать, уже сегодня... - Тут только он рассмотрел красный плащ д'Артаньяна, украшенный серебряным крестом, проснулся окончательно и вытаращил глаза в несомненном почтении: - Это вы что же, в кардинальской гвардии теперь?
- Именно, - кратко ответил д'Артаньян, не расположенный вести с этим олухом долгие беседы. - Можешь не беспокоиться, я сам о себе доложу, к чему лишние церемонии...
Он решительно отстранил оцепеневшего слугу и прошел в комнату. Бездельник не соврал: Пишегрю и в самом деле валялся в постели, оглашая окрестности оглушительным храпом. На столе теснились бутылки и стаканы, шпага висела тут же, на спинке кресла, и д'Артаньян тихонько убрал ее подальше - осторожность не помешает, известно ведь, что загнанная в угол крыса от отчаяния способна прыгать высоко и кусаться ожесточенно.....
Чуть подумав, он отыскал самый простой и быстрый способ - взял стоявший в углу медный жбан с водой и размашисто выплеснул его на храпящего маркиза.
Как и следовало ожидать, это возымело действие - маркиз, все еще с закрытыми глазами, вскочил, словно подброшенный взрывом бомбы, заорал спросонья:
- Наводнение!
И растерянно сел, смахивая с себя воду обеими руками.
- Не преувеличивайте, маркиз, - насмешливо сказал д'Артаньян, тщательно притворив за собой дверь. - Сена не способна на такие фокусы. Это я, ваш добрый друг д'Артаньян... причем, прошу отметить, никакое не привидение, кои вроде бы порой приходят обличить негодяя, а самый обычный человек из плоти и крови. Правда, вашей заслуги в том, что я жив, нет - вы-то как раз приложили все силы, чтобы получилось совсем даже наоборот...