Умирал дракон

Он обернулся, услышав хохот. Смеялся Второй - взахлеб, самозабвенно:

- Слопал, старшой? Столько веков талдычу тебе, болвану, а ты уперся, как Перун перед Днепром...

Третий смиренно похрапывал.

- Ты почему не спишь? - взревел Первый.

- Бессонница, - издевательски хохотнул Второй. - Голубчик, неужели мы не успели изучить друг друга за две тысячи лет? Микстуру твою я, извини, держал в пасти, а там украдкой и выплюнул. Если бы он тебя послушался, я бы успел его пополам перекусить...

- Но это же смерть! Ты что, жить не хочешь, болван?

- Надоело мне с тобой жить, признаться, - сказал Второй. - До серой зевоты надоело, до ненависти, и если никак иначе нам друг от друга не избавиться, пусть уж лучше так... Будем подводить итоги?

- Никаких итогов! Я вам покажу итоги! - Первый орал, как припозднившийся пьянчуга на улице в третьем часу ночи. - Эй, шантрапа, сюда!

В зал вбежали лешие и опасливо остановились в отдалении.

- Убрать отсюда этого паршивца! - ревел Первый. - Немедленно починить его тачку, сунуть за руль - и пусть гонит без передышки в свой Крутоярск!

- Не поеду, - сказал Гаранин.

- Нет, вы посмотрите на этого наглого щенка - уходит цел-невредим и еще смеет ерепениться! Убирайся, пока цел, пока я не передумал, вали в свой Крутоярск и живи по вашим законам, если не подходят мои!

"Вот оно что, - подумал Гаранин. - Притворная ярость, хитрая ловушка, и кто знает, что еще у него в запасе кроме растаявшего чародейного зеркала? Что он еще приготовил, чтобы всеми правдами и неправдами да урвать кусок твоей души и еще тысячу лет копить в душном подвале злобу на человечество?"

- Едешь?

- Нет, - сказал Гаранин, и ему показалось, что в глазах Второго мелькнула живая теплота одобрения.

- Вышвырнуть за порог!

Лешие без особого энтузиазма тесной кучкой засеменили к Гаранину. Вот это как раз труда не представляло, о современных разновидностях рукопашного боя они и понятия не имели. "Мельница" - и один, раскорячившись, заскользил на спине по полу, вмазался в стену. Мелькнул в воздухе допотопный кистень-гасило: захват, подсечка, коленом - второй отлетел и шустро уполз за колонну. Разлетелись по углам, сшибая статуи и золотые кувшины еще двое. Змей исходил криком, но лешие не горели желанием продолжать кампанию - и с места не сдвинулись.

Гаранин прыгнул к стене, рванул за рукоять длинный широкий меч, показавшийся самым подходящим. Меч неожиданно легко выскочил из державок, он был тяжелый и обнадеживающе острый. Гаранин махнул им, примеряясь, широкое лезвие косым крестом рассекло густой воздух подземелья. По углам поскуливали от страха лешие.

- Ах вот как? - сказал Первый. - Ну, это дело знакомое, чего уж там... Не понял своей выгоды - пропадай, дурак. Тоже мне, цветочки под окном...

Он прянул со своего возвышения, раскинув крылья, чертя концами борозды в грудах золота. Горели холодным светом глаза, затейливый шип пронесся под сводами, злой мощью тела управлял один Первый, другие головы не имели уже своей воли, и Гаранин видел, что, несмотря на дряхлость, змей остается опасным противником. "Где же пламя?" - подумал он с отстраненным любопытством.

Огня не было, но в лицо ударила волна жаркого воздуха - как на аэродроме, когда свистит направленное в твою сторону сопло стоящего поблизости лайнера.

Змей надвигался, щерились пасти, громко брякали по полу когти. Гаранин ждал, стиснув червленую рукоять меча. Страха не было.

Все, кто жил в квартирах, выходящих на восточную, рассветную сторону, прилипли к окнам. Знакомого надоевшего асфальта, тусклого, вечно припорошенного пылью, не было, был ковер - из цветов. Теплым оранжевым цветом пламенели жарки, таежные тюльпаны, упруго мохнатились георгины, над улицей вставало розово-золотое солнце, разноцветно подмигивали анютины глазки. Вета смотрела с балкона и не верила: солидно белели гладиолусы, голубели колокольчики. Пурпурные кисти кипрея, огоньки, сирень, альпийские маки, какие-то яркие и диковинные неизвестные цветы...

Никто ничего не понимал, утро было ясное и чистое, а цветы, нежные и гордые, полыхали небывалой радугой, и их не осмеливались тронуть, задеть. Даже лихие водители "Магирусов" тормозили и вспоминали ближайший объезд.