Страница 12 из 17
К чести Фаддея, он не собирался сдаваться и снова бросился на защиту своего друга:
– Сударыня, вы же не станете отрицать, что эти сплетни и домыслы, которые так больно ударили по вашей семье, вызваны не чем иным, как элементарной завистью и, возможно, ревностью. Андрей подтвердит мои слова. Как только стало известно о наследстве, за обоими братьями устроили настоящую охоту. А потом до всех дошли подробности завещания, и я лично знаю несколько дам, которые были на грани безумия, узнав, что Серж на этот раз окончательно ускользнул от них.
– Выходит, его оклеветала одна из отвергнутых женщин? – уже более спокойно спросила Ольга Ивановна.
– Слушай, слушай их, ma chere! – проскрипел Райкович. – Эти господа давно известны своим умением обводить вокруг пальца и менее доверчивых дамочек.
– Ваша бдительность делает вам честь, господин Райкович, но, кажется, никто не спрашивает вашего мнения по данному вопросу. Это наши семейные дела, и прошу вас не лезть со своими замечаниями, пока вас об этом не попросят! – оборвал его Андрей и взглянул на сидящую рядом женщину. – Думаю, мы с Фаддеем должны немедленно найти их, пока этот дуралей не натворил непоправимых бед.
– Я прикажу срочно приготовить экипаж! – Ольга Ивановна решительно промокнула свой нос и посмотрела на мужчин. – Моя карета довольно вместительна и с хорошими рессорами. Мы едем немедленно, нужно догнать их до наступления ночи, и никаких возражений, если не хотите, чтобы я сошла с ума, дожидаясь, пока вы доставите их сюда.
– Никто не собирается вам возражать, сударыня, однако я предпочитаю путешествовать в собственном экипаже, – ответил граф, – но прежде стоит подумать, что мы скажем гостям, как объясним им отсутствие жениха и невесты.
Ольга Ивановна похолодела. Она уже встала и приготовилась выйти из кабинета, но слова Андрея поразили ее как удар молнии.
– О боже! – почти простонала она. – Я совсем забыла о них! Что теперь делать?
– Советую сообщить о случившемся вашему дворецкому, а он, надеюсь, сообразит, что лучше всего сказать по этому поводу слугам.
– Пожалуй, граф, вы правы, – согласилась Меркушева и позвонила в колокольчик.
К ее удивлению, Антон совсем не удивился подобному повороту событий и, вежливо склонив седую голову, сказал, что, по его мнению, слуг и гостей следует известить о том, что барышня заболела и венчание пришлось отложить до ее выздоровления. Разумеется, весь этот обман может выплыть через некоторое время, но по крайней мере им удастся выкроить несколько дней, чтобы догнать беглецов и придумать достаточно убедительное объяснение их поступку для многочисленных друзей и знакомых, пока это невероятное происшествие не стало всеобщим достоянием.
Антон вернулся к своим обязанностям, а Ольга Ивановна окончательно осушила слезы, приняла свой обычный величественный и неприступный вид и в сопровождении трех мужчин спустилась на первый этаж, чтобы предстать перед заждавшимися гостями.
Гости, конечно, были слегка разочарованы, но хозяйка в утешение предложила превосходный ужин, и это в некоторой степени успокоило и развеселило всех приглашенных. Да и сообщение о том, что младший Ратманов был вызван неожиданно в столицу по каким-то очень важным делам, поступившее из уст старшего брата жениха, также не возбудило у большинства собравшихся особых подозрений.
Глава 5
На подступах к хутору их встретили три огромные собаки. Молча окружили путников и сели на некотором расстоянии от них, каждый раз вскакивая и угрожающе рыча, стоило лишь Сергею или Насте пошевелиться.
– Вот те раз! – Сергей снял шляпу и потряс ею в воздухе перед носом самого большого пса. Тот утробно рыкнул, сверкнув маленькими глазками, спрятанными в космах свалявшейся шерсти, словно предупредил: «Не подходи, господин хороший, пожалеешь!»
– Да, серьезный зверь, – вздохнул Сергей, – но позвать на помощь он, надеюсь, мне позволит. – Он опустил на землю поклажу, ободряюще улыбнулся погрустневшей было девушке и, приложив руки ко рту, несколько раз прокричал: – Эй, там, на хуторе, есть кто живой?
В окнах старого бревенчатого дома, окруженного хозяйственными постройками, по-прежнему было темно, и графу пришлось неоднократно повторить свой призыв, прежде чем в окнах затеплился, а потом задвигался слабый огонек. Кто-то кряхтя поднял засов на воротах, и в щель высунулась голова мужика, борода и шевелюра которого, на первый взгляд, ничем не отличались от всклокоченной шерсти четвероногих сторожей.
Мужик поднял вверх фонарь, некоторое время вглядывался в две темные, не смеющие сдвинуться с места фигуры, мужскую и женскую, и потом недовольно пробурчал:
– Пошто орете? Спать людям мешаете!
– Мы от свояка твоего, милейший, от Ивана, – достаточно учтиво ответил граф, хотя был на грани того, чтобы плюнуть на псов и хорошенько вздуть мужика: его попутчица уже изрядно замерзла. Сергей заметил, как Настя несколько раз зябко поежилась.
Но мужик, услышав знакомое имя, свистнул псов, и, когда они, поджав хвосты, подбежали к нему, неожиданно отвесил им по изрядному пинку. Собаки взвизгнули и скрылись в подворотне. Хозяин молча оглядел нежданных гостей и угрюмо проворчал:
– Переспать место найдется, но на перины не рассчитывайте! Хотите, на сеновале располагайтесь, хотите, в сенцах на полатях. Поесть, окромя молока и хлеба, нет ничего, да и то, если хозяйку разбужу, – он развернулся и пошел к дому.
Сергей и Настя прошли за ним и замерли на пороге. У входа в горницу стоял огромный детина с совершенно лысым черепом и странными, навыкате, глазами. Детина, словно грудной младенец, пускал пузыри и безмятежно улыбался, поигрывая своей страшной игрушкой – большим мясницким топором. Хозяин взял из его рук топор и подтолкнул парня в спину: «Иди спать, Мишаня! Это свои, от дядьки Ивана».
Мишаня выпустил изо рта особенно большой пузырь, радостно захихикал и, вытянув в сторону Насти толстый кривой палец, что-то нечленораздельно прогнусавил.
– Девка, девка, – закивал головой мужик и более настойчиво подтолкнул парня ко входу в горницу. – Иди ужо! Напугаешь добрых людей! – И, мрачно усмехнувшись, пояснил: – Дурачок он, богом убитый. Из жалости держим. Больно уж хорошо за скотиной ухаживает.
Из глубины дома послышался стук, будто что-то тяжелое свалилось откуда-то сверху, и вслед за этим раздался скрипучий голос:
– А чтоб тебя, дубина ты стоеросовая, опять приступку от печи убрал!
– Акулина! – крикнул хозяин. – Подай-ка ночевщикам молока да хлеба!
– Сам подай, коли дюже приспичило! – раздалось в ответ, но через некоторое время на пороге появилась растрепанная баба в засаленном сарафане и, слеповато прищурясь, сунула в руки Сергею глиняный горшок с молоком. – Носят тут черти всяких по ночам! – довольно недружелюбно проворчала она. – А хлеба нету. Мишка с вечера сожрал последнюю ковригу, – она подозрительно оглядела Сергея, потом Настю. – Че по ночам шастаете, людям покою не даете?
– Больно неласкова ты, матушка, как я погляжу, – усмехнулся граф, – не по христианскому это обычаю гостей на пороге держать.
– От таких гостей, поди, не соберешь костей, – баба уперла руки в бока. – Нынче за постой платить положено, а не лясы без толку точить.
– От Ивана они, Акулина, – пробурчал за ее спиной хозяин. – Видно, опять застряли, господа хорошие?
– А мне хошь от Ивана, хошь от Трофима, – не сдавалась Акулина. – Зря, что ли, среди ночи поднялись?
– Успокойся, матушка, на вот, держи! – Сергей достал бумажник и отсчитал несколько ассигнаций. – В городе столько номер в хорошей гостинице стоит.
Баба оттолкнула руку хозяина, потянувшуюся было за деньгами, выхватила их из рук Сергея и запихала за пазуху, потом почесала у себя под мышкой и уже более дружелюбно проговорила:
– Подай им, Никита, тулуп да одеяло с печки. Пускай тут в сенях устраиваются, а то на сеновале небось задубеют.
– Ну что ж, спасибо и на этом, хозяюшка, – Ратманов шутливо поклонился. – Уважила! – И посмотрел на хозяина: – Свояк твой просил поутру батраков послать, экипаж из грязи вытащить.