Страница 18 из 69
– Вот, – Илайджа указал направление и Ригби подкорректировал дальность.
– Точно, – выдохнул Норман, – парень прав. Вот наши «бизоны».
– Да, действительно, – пробормотал командир, – нам везет.
Многократно увеличенные мощными оптическими линзами лесные великаны казались большими, как автомобили. Казалось, что до них можно добросить камнем.
– Завтра начнем охоту, господа. Есть возражения?
Все промолчали, даже Норман: солнце должно было вот-вот сесть за горизонт. Подножие холма уже заволокли сумерки, из низин поднимался туман, скрывая от глаз людей стволы деревьев и бесформенные массы кустарника, густыми зарослями окружающими холм…
Переночевали в спальных мешках, оружие все время было под руками – липкий страх темноты, вечный спутник человека со времен каменного века, заставлял быть настороже. Огонь не зажигали, поужинали сухим пайком, выпили несколько глотков воды из фляг. Часовые в приборах ночного видения окружили отряд, устроившийся у подножия холма с противоположной от «бизонов» стороны. Ночь прошла без происшествий, люди спали пусть не так безмятежно, как дома, но всё же их сон был спокоен.
Люди вряд ли бы смогли сохранить спокойствие, если бы они знали, что племя Белого уже совсем близко, на расстоянии трех часов бега от высоты «12-20». Волк-одиночка, следивший за мойли на протяжении двух дней, наткнулся на следы людей и тут же поспешил известить своих сородичей. Ноги не подвели его – тревожная весть о людях в лесу подоспела вовремя…
…Я все-таки дождался своего часа! Наше время пришло – люди покинули кокон смертельной для сейров паутины. Весть принес Риз, разведчик, он бежал весь остаток дня, чтобы успеть известить нас.
Мы выступили сразу же. Когда вторая луна уже наполовину проделала свой путь по ночному небу, мы обнаружили следы людей. Запах чужаков, запах человеческой кожи и пота, показался нам самым сладким ароматом из всего многообразия запахов леса. Мы снова почувствовали себя охотниками.
Я не знал, зачем люди снова осмелились выйти в лес. Они что-то искали, разведчик предположил, что люди вышли на охоту. Это показалось нам правдоподобным – стадо мойли расположилось на пастбище совсем недалеко в лесу. Мне стало смешно оттого, что люди, намеревающиеся стать охотниками, уже превратились в добычу, сами об этом не подозревая…
Оставив большую часть оборудования – аккумуляторы, мощную коротковолновую рацию, ящики с патронами и гранатами, и оставив в лагере десять человек для охраны груза, охотники вышли на охоту. До восхода солнца осталось немногим больше двух часов. В лесу слышались крики ночных птиц, уханье сов, вылетевших на ночную охоту и пронзительный писк летучих мышей, стремительными тенями неслышно рассекающими ночное небо, преследующих насекомых. Ветер стих и солдаты, неслышно ступающие по влажной от густой росы земле, напоминали призраков, окутанных белесыми клочьями предрассветного тумана.
Солдаты передвигались так тихо, что довольным остался даже Норман. Две партии охотников, двигающие параллельно на расстоянии полутора километров друг от друга, захватывали стадо спящих «бизонов» в импровизированные «клещи», чтобы вскорости отрезать возможные пути бегства для лесных великанов. Пулеметчики занимали свои места в сотне метров от стада, чтобы по сигналу загонщиков, обрушить шквал огня на определенные заранее с помощью приборов ночного видения секторы обстрела. Разведчики с термовизорами ясно видели отсвечивающие красным цветом массивные тела лежащих на земле животных, поэтому особых проблем с определением целей ни у кого не возникло.
Ригби приказал соблюдать абсолютное молчание, охотники переговаривались друг с другом с помощью условных сигналов. Огонь было решено открыть только тогда, когда взойдет солнце и отпадет надобность использовать приборы ночного видения.
Наушник в левом ухе командира периодически попискивал сериями из двойных и тройных щелчков. Это группы загонщиков давали знать, что все в порядке, движение продолжается. С загонщиками ушли Деймонд Кард и Стив Кроуфорд, с командиром остались Норман и Илайджа. Они располагались выше по холму, следя по экранам термовизоров, как передвигаются группы охотников, окружающие стадо. В десяти метрах под ними занимали места пулеметные расчеты. Вскоре красные точки, изображающие людей на экранах потускнели и стали расплывчатыми – сказывалось расстояние. Ригби отложил термовизор и поднес к глазам инфракрасный бинокль.
Командир услышал, как Норман осторожно взвел затвор своего «маузера» и посмотрел на Илайджу, неподвижно лежащего рядом с ним. Можно было подумать, что молодой охотник просто спит, но это было не так: Чед видел, как блестят его глаза. Взгляд Илайджи был прикован к ничего не подозревающим животным, чье громкое сопение доносилось даже сюда, к подножию холма. «Бизоны» явно не чувствовали никакой опасности.
Ригби оставил возле себя Нормана, испытывая вполне понятные сомнения насчет выдержки вспыльчивого охотника. Илайджу он попросил остаться, потому что симпатизировал спокойному и рассудительному юноше и хотел, чтобы в трудную минуту с ним оказался настоящий специалист, а не азартный охотник.
Ригби осмотрел лес в бинокль и отложил его в сторону: с каждой минутой становилось светлей, солнце должно было уже скоро взойти.
В наушнике пискнуло три раза и после небольшой паузы – пять раз.
Ригби коснулся плеча Илайджи и тот придвинулся поближе.
– Загонщики уже вышли на позицию, – прошептал командир.
Юноша кивнул и знаками показал Норману, чтобы он приготовился. Чак кивнул и поудобнее прижал приклад к плечу. Ждать оставалось совсем недолго…
Между тем в лесу происходили странные вещи. Птицы умолкали, но не потому, что скоро должно было взойти солнце, а потому что к ночным теням спящих предрассветным сном деревьев присоединилось множество теней, сверкающих желтыми глазами. Лес наполнился неслышными для людского уха шорохами, не сулившими ничего хорошего для тех, кто осмелился потревожить тишину спящего леса звуками взводимых затворов и шорохом осторожно ступающих десантных ботинок…
Шесть щелчков – кольцо окружения замкнуто. До восхода солнца – пятнадцать минут…
Люди напоминают гномов, вышедших из своих пещер на просторы леса. Горбы их ранцев кажутся уродливыми в расступающихся сумерках, стволы их винтовок и пулеметов кажутся жалким вызовом могуществу вечного леса. Их запахи легко уловить – запахи металла и кожи, пота и страха, нетерпения и напряжения. Они еще не знают о черных тенях, окружающих их со всех сторон, подобно черному туману. Когда люди понимают, что они не одни здесь являются охотниками – уже слишком поздно.
Тяжесть двухсоткилограммовых тел придавливает людей к земле, сильные лапы, мощь которых можно сравнить лишь с силой сжатия мощного гидравлического пресса, в одно мгновение выбивают весь воздух из легких, не дают дышать, душат. Убивают. Тени с желтыми глазами внезапно появляются из-под неподвижных теней предательских деревьев. Когти вспарывают податливую мягкость теплых человеческих тел, удары мускулистых лап ломают шейные позвонки загонщиков. Горячая кровь в один миг окрашивает темную землю, не привыкшую к подобной щедрости со стороны захватчиков.
Никто не успевает вскрикнуть – нападение слишком внезапно. Оружие бесполезно, зачастую его просто не успевают поднять, а не то чтобы нажать на спусковой крючок. Бесполезный и холодный металл равнодушно принимает капли и струи крови своих еще секунду назад живых владельцев. Металлу все равно, он мертвый. Так же, как и люди, не успевшие увидеть свет наступающего дня. Ни выстрела, ни крика. Только предсмертные хрипы и прерывающиеся стоны.
Волки не издают ни звука, люди тоже, но совсем по другой причине. Волки торжествуют, запах победы опьяняет их лучше любого вина. Запах умирающих людей – прекрасная приправа к их начавшемуся торжеству.
Лесные гиганты, оскалившие свои пасти в торжествующем вое, безнаказанно попирают темные тела, теперь уже окончательно и бесповоротно остывающие и мертвые. Пришло время волков…