Страница 40 из 90
Томпсон отбрасывает вверх брезентовое полотно, прикрывающее вход в палатку госпиталя и Майкл входит внутрь. В госпитале ярко горит свет, белоснежное белье коек прямо сверкает, и эта безжизненная идеальная чистота Майклу кажется чьей-то издевкой. Майкл нечасто бывал в полевых госпиталях, но он безошибочно сворачивает к операционной. Владислав Сергеев открывает Майклу вход:
– Давай, помогу.
– Спасибо, Слава, я сам, – отвечает Майкл, подходя к операционному столу.
Безукоризненно чистая полированная поверхность стола из нержавеющей стали отражает свет мощных медицинских ламп и Майкл на секунду закрывает глаза, когда снимает тело своего тезки с плеч. Рука убитого падает на стол с глухим стуком. Сергеев подтягивает тело на середину стола, его руки в стерильных перчатках издают неприятный скрип. Лицо хирурга спокойно – на нем нельзя прочитать ничего, кроме профессиональной уверенности.
Сергеев берется за тесемки ранца, затянутые под подбородком убитого, и Майкл поворачивается, чтобы уйти.
– Увидимся, Слава.
– Погоди, Майк, – останавливает его Сергеев, – как ты?
– Лучше, чем он.
– Тебе дать чего-нибудь?
– Спирта, док, – улыбка Майкла выглядит резиновой гримасой.
– Приходи через пару часов, помянем.
– Ты поаккуратнее с ним, Слава.
– Хорошо, Майк.
Майкл выходит из госпиталя и останавливается перед солдатами, плотной толпой обступившими вход. Он обводит толпу холодным взглядом и останавливается на командире роты:
– Томпсон?
– Да, сэр, – голос пожилого военного так же спокоен и холоден, как и голос командира батальона.
– Отправьте первую и вторую роты на обустройство батальона, пусть разгрузят палатки из транспорта и начнут их устанавливать. Третьей роте – вернуться к охране периметра.
– Слышали, что сказал командир?! – неожиданно резко кричит Томпсон. – Кругом марш и вперед работать, сопляки!
Солдаты молча расходятся. Майкл нажимает кнопку передатчика:
– Говорит Фапгер, вызываю Кима Ли. Прием.
Пауза, треск.
– Ли на связи. Прием.
– Остаешься за главного. Я – на доклад к Фолзу. Как понял? Прием.
– Понял, подтверждаю. Конец связи.
Майкл на секунду закрывает глаза. Нестройным оркестром в ушах звучат звуки: стук молотков, глухой шорох и негромкий лязг стали – кто-то копает землю, звуки шагов, кто-то говорит с кем-то, слов не разобрать. Позади, в палатке госпиталя, звякает хромированная сталь, слышно негромкое гудение вентиляторов, почти заглушающее едва слышные звуки падающих в металлический поддон капель, капель жидкости, более тяжелой, чем вода.
Майкл запрокидывает голову так, что хрустят позвонки, и открывает глаза. Он видит монолитную стену Башни и небо, покрытое молочной дымкой низких сплошных облаков. Солнцу еще три часа идти по небу, прежде чем зайти за колючую кромку горизонта. Первый день на чужой планете продолжается…