Страница 8 из 35
— Стой, дальше нельзя! — сказал Пятачок, крепко стиснув руку Кристофера Робина. — Ой, как страшно!…
И вдруг Кристофер Робин покатился со смеху. Он хохотал и хохотал… хохотал и хохотал… И пока он хохотал, голова Слонопотама здорово ударилась о корень. Трах! — горшок разлетелся вдребезги. Бах! — и появилась голова Винни-Пуха.
И тут наконец Пятачок понял, каким он был глупым Пятачком. Ему стало так стыдно, что он стремглав помчался домой и лег в постель с головной болью, и в это утро он почти окончательно решил убежать из дому и стать моряком.
А Кристофер Робин и Пух отправились завтракать.
— Мишка! — сказал Кристофер Робин. — Я тебя ужасно люблю!
— А я-то! — сказал Винни-Пух.
ГЛАВА ШЕСТАЯ,
В КОТОРОЙ У ИА-ИА БЫЛ ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ, А ПЯТАЧОК ЧУТЬ-ЧУТЬ НЕ УЛЕТЕЛ НА ЛУНУ
Иа-Иа — старый серый ослик — однажды стоял на берегу ручья и понуро смотрел в воду на свое отражение.
— Душераздирающее зрелище, — сказал он наконец. — Вот как это называется — душераздирающее зрелище.
Он повернулся и медленно побрел вдоль берега вниз по течению. Пройдя метров двадцать, он перешел ручей вброд и так же медленно побрел обратно по другому берегу. Напротив того места, где он стоял сначала, Иа остановился и снова посмотрел в воду.
— Я так и думал, — вздохнул он. — С этой стороны ничуть не лучше. Но всем наплевать. Никому нет дела. Душераздирающее зрелище — вот как это называется!
Тут сзади него в ольшанике раздался треск, и появился Винни-Пух.
— Доброе утро, Иа! — сказал Пух.
— Доброе утро, медвежонок Пух, — уныло ответил Иа. — Если это утро доброе. В чем я лично сомневаюсь.
— Почему? Что случилось?
— Ничего, медвежонок Пух, ничего особенного. Все же не могут. А некоторым и не приходится. Тут ничего не попишешь.
— Чего все не могут? — переспросил Пух, потерев нос.
— Веселиться. Петь, плясать и так далее. Под ореховым кустом.
— А-а, понятно… — сказал Пух. Он глубоко задумался, а потом спросил: — Под каким ореховым кустом?
— Под которым орешки каленые, — уныло продолжал Иа-Иа. — Хоровод, веселье и тому подобное. Я не жалуюсь, но так оно и есть.
Пух уселся на большой камень и попытался что-нибудь понять. Получилось что-то вроде загадки, а Пух был слабоват по части загадок, поскольку в голове у него были опилки. И он на всякий случай запел загадочную песенку:
— Вот-вот, правильно, — сказал Иа-Иа. — Пой, пой. Трум-тум-тум-тирим-бум-бум. В лесу родилась палочка, в лесу она росла. И много-много радости детишкам принесла. Веселись и развлекайся.
— Я веселюсь, — сказал Пух.
— Кое-кому удается, — сказал Иа-Иа.
— Да что такое случилось? — спросил Пух.
— А разве что-нибудь случилось?
— Нет, но у тебя такой грустный вид.
— Грустный? Отчего это мне быть грустным? Сегодня же мой день рождения. Самый лучший день в году!
— Твой день рождения? — спросил Пух, ужасно удивленный.
— Конечно. Разве ты не замечаешь? Посмотри на все эти подарки. — Иа-Иа помахал передней ногой из стороны в сторону. — Посмотри на именинный пирог!
Пух посмотрел — сначала направо, потом налево.
— Подарки? — сказал он. — Именинный пирог? Где?
— Разве ты их не видишь?
— Нет, — сказал Пух.
— Я тоже, — сказал Иа-Иа. — Это шутка, — объяснил он. — Ха-ха.
Пух почесал в затылке, совсем сбитый с толку.
— А сегодня правда твой день рождения? — спросил он.
— Правда.
— Ох! Ну, поздравляю тебя и желаю много-много счастья в этот день.
— И я тебя поздравляю и желаю много-много счастья в этот день, медвежонок Пух.
— Но ведь сегодня не мой день рождения.
— Нет, не твой, а мой.
— А ты говоришь "желаю тебе счастья в этот день".
— Ну и что же? Разве ты хочешь быть несчастным в мой день рождения?
— А, понятно, — сказал Пух.
— Хватит и того, — сказал Иа-Иа, чуть не плача, — хватит и того, что я сам такой несчастный — без подарков и без именинного пирога, и вообще позабытый и позаброшенный, а уж если все остальные будут несчастны…
Этого Винни-Пух уже не вынес.
— Постой тут! — крикнул он и со всех ног помчался домой. Он почувствовал, что должен немедленно преподнести бедному ослику хоть что-нибудь, а потом у него всегда будет время подумать о Настоящем Подарке.
Возле своего дома он наткнулся на Пятачка, который прыгал у двери, стараясь достать кнопку звонка.
— Здравствуй, Пятачок, — сказал Винни-Пух.
— Здравствуй, Винни, — сказал Пятачок.
— Что это ты делаешь?
— Я стараюсь позвонить, — объяснил Пятачок. — Я тут шел мимо и…
— Давай я тебе помогу, — сказал Пух услужливо. Он подошел к двери и нажал кнопку. — А я только что видел Иа, — начал он. — Бедный ослик ужасно расстроен, потому что у него сегодня день рождения, а все о нем забыли, и он очень понурился — ты ведь знаешь, как он умеет, — ну и вот он такой понурый, а я… Да что же это нам никто не открывает — заснули они все там, что ли? — И Пух снова позвонил.
— Пух, — сказал Пятачок. — Это же твой собственный дом!
— А-а, — сказал Пух. — Ну да, верно! Тогда давай войдем!
И они вошли в дом.
Пух первым делом подошел к буфету, чтобы удостовериться, есть ли у него подходящий, не особенно большой горшочек с медом. Горшочек оказался на месте, и Пух снял его с полки.
— Я его отнесу Иа, — объяснил он. — В подарок. А ты что ему думаешь подарить?
— А можно, я тоже его подарю? — спросил Пятачок. — Как будто от нас обоих.
— Нет, — сказал Пух. — Это ты плохо придумал.
— Ну, тогда ладно. Я подарю Иа воздушный шарик. У меня остался один от праздника. Я сейчас за ним схожу, хорошо?
— Вот это ты очень хорошо придумал, Пятачок! Ведь Иа нужно развеселить. А с воздушным шариком кто хочешь развеселится! Никто не может грустить, когда у него есть воздушный шарик!
Ну, и Пятачок пустился рысцой домой, а Пух с горшочком меду направился к ручью.
День был жаркий, а путь неблизкий, и, не пройдя и полпути, Пух вдруг почувствовал какое-то странное щекотание. Сначала у него защекотало в носу, потом в горле, а потом засосало под ложечкой и так постепенно дошло до самых пяток. Казалось, словно кто-то внутри у него говорил: "Знаешь, Пух, сейчас самое время чем-нибудь немножко…"
— Ай-ай, — сказал Пух, — я и не знал, что уже так поздно!
Он сел на землю и снял крышку со своего горшка.
— Как хорошо, что я взял его с собой, — сказал он. — Немало медведей в такой жаркий день и не подумали бы захватить с собой то, чем можно немножко подкрепиться!…
— А теперь подумаем, — сказал он, в последний раз облизав донышко горшка, — подумаем, куда же это я собирался идти. Ах да, к Иа.
Винни-Пух не спеша встал. И тут он вдруг все вспомнил. Он же съел Подарок!
— Ай-ай-ай! — сказал Пух. — Что мне делать? Я же должен подарить ему что-нибудь! Ай-ай-ай-ай-ай!
Сперва он прямо не знал, что и думать. А потом он подумал:
"Все-таки это очень хорошенький горшочек, хотя в нем и нет меду. Если я его как следует вымою и попрошу кого-нибудь написать на нем: "Поздравляю с днем рождения", Иа сможет держать в нем все, что хочешь. Это будет полезная вещь!"
И так как он в это время был недалеко от Дома Совы — а все в Лесу были уверены, что Сова прекрасно умеет писать, — он решил зайти к ней в гости.